Dim vales – and shadowy floods –
 And cloudy-looking woods,
 Whose forms we can't discover
 For the tears that drip all over
 Huge moons there wax and wane –
 Again – again – again –
 Every moment of the night –
 Forever changing places –
 And they put out the star-light
 With the breath from their pale faces
 About twelve by the moon-dial
 One more filmy than the rest
 (A kind which, upon trial,
 They have found to be the best)
 Comes down – still down – and down
 With its centre on the crown
 Of a mountain's eminence,
 While its wide circumference
 In easy drapery falls
 Over hamlets, over halls,
 Wherever they may be –
 O'er the strange woods – o'er the sea –
 Over spirits on the wing –
 Over every drowsy thing –
 And buries them up quite
 In a labyrinth of light –
 And then, how deep! – O, deep!
 Is the passion of their sleep.
 In the morning they arise,
 And their moony covering
 Is soaring in the skies,
 With the tempests as they toss,
 Like – – almost any thing –
 Or a yellow Albatross.
 They use that moon no more
 For the same end as before –
 Videlicet a tent –
 Which I think extravagant:
 Its atomies, however,
 Into a shower dissever,
 Of which those butterflies,
 Of Earth, who seek the skies,
 And so come down again
 (Never-contented things!)
 Have brought a specimen
 Upon their quivering wings.

 Долы дымные – потоки
 Теневые – и леса,
 Что глядят как небеса,
 Многооблачно-широки,
 В них неверная краса,
 Формы их неразличимы,
 Всюду слёзы, словно дымы;
 Луны тают и растут –
 Шар огромный там и тут –
 Снова луны – снова – снова –
 Каждый миг поры ночной
 Озаряется луной,
 Ищут места всё иного,
 Угашают звёздный свет,
 В бледных ликах жизни нет.
 Чуть на лунном циферблате
 Знак двенадцати часов, –
 Та, в которой больше снов,
 Больше дымной благодати,
(Это чара в той стране,
 Говорит луна луне),
 Сходит ниже, – сходит ниже –
 На горе на верховой
 Ставит шар горящий свой –
 И повсюду – дальше – ближе –
 В лёгких складках бледных снов
 Расширяется покров
 Над деревней, над полями,
 Над чертогами, везде –
 Над лесами и морями,
 По земле и по воде –
 И над духом, что крылами
 В грёзе веет – надо всем, –
 Что дремотствует меж тем –
 Их заводит совершенно
 В лабиринт своих лучей,
 В тех извивах держит пленно,
 И глубоко, сокровенно,
 О, глубоко, меж теней,
 Спит луна, и души с ней.
 Утром, в свете позолоты,
 Встанут, скинут страсть дремоты,
 Мчится лунный их покров
 В небесах, меж облаков.
 В лёте бурь они носимы,
 Колыбелясь между гроз –
 Как из жёрл вулканов дымы,
 Или жёлтый Альбатрос.
 Для одной и той же цели
 Та палатка, та луна
 Им уж больше не нужна –
 Вмиг дождями полетели
 Блески-атомы тех снов.
 И, меняясь, заблестели
 На крылах у мотыльков,
 Тех, что, будучи земными,
 Улетают в небеса,
 Ниспускаются цветными,
 (Прихоть сна владеет ими!)
 Их крылами расписными
 Светит вышняя краса.