I
Hear the sledges with the bells –
Silver bells!
What a world of merriment their melody foretells!
How they tinkle, tinkle, tinkle,
In their icy air of night!
While the stars, that oversprinkle
All the heavens, seem to twinkle
With a crystalline delight;
Keeping time, time, time,
In a sort of Runic rhyme,
To the tintinnabulation that so musically wells
From the bells, bells, bells, bells,
Bells, bells, bells –
From the jingling and the tinkling of the bells.

                                 I

                     Внемлешь санок тонким звонам,
                              Звонам серебра?
               Что за мир веселий предвещает их игра!
                      Внемлем звонам, звонам, звонам
                      В льдистом воздухе ночном,
                      Под звездистым небосклоном,
                      В свете тысяч искр, зажженном
                      Кристаллическим огнем, – 
                      С ритмом верным, верным, верным,
                      Словно строфы саг размерным,
 С перезвякиваньем мягким, с сонным отзывом времен,
                   Звон, звон, звон, звон, звон, звон, звон,
                              Звон, звон, звон,
 Бубенцов скользящих санок многозвучный перезвон!

II
Hear the mellow wedding bells,
Golden bells!
What a world of happiness their harmony foretells!
Through the balmy air of night
How they ring out their delight!
From the molten golden - notes,
And all in tune,
What a liquid ditty floats
To the turtle - dove that listens, while she gloats
On the moon!
Oh, from out the sounding cells,
What a gush of euphony voluminously wells!
How it swells!
How it dwells
On the future! how it tells
Of the rapture that impels
To the swinging and the ringing
Of the bells, bells, bells,
Of the bells, bells, bells, bells,
Bells, bells, bells –
To the rhyming and the chiming of the bells!

                                 II

                        Свадебному внемлешь звону,
                                 Золотому звону?
                  Что за мир восторгов он вещает небосклону!
                         В воздухе душистом ночи
                         Он о радостях пророчит;
                         Нити золота литого,
                                 За волной волну,
                         Льет он в лоно сна ночного,
 Так чтоб горлинки спросонок, умиленные, немели,
                                 Глядя на луну!
                         Как из этих фейных келий
 Брызжет в звонкой эвфонии перепевно песнь веселий!
                                 Упоен, унесен
                                 В даль времен
                         Этой песней мир под звон!
                         Про восторг вещает он.
                                 Тех касаний,
                                 Колыханий,
                         Что рождает звон,
                         Звон, звон, звон, звон, звон,
                                 Звон, звон, звон,
                 Ритм гармоний в перезвоне, – звон, звон, звон!

III
Hear the loud alarum bells –
Brazen bells!
What a tale of terror now their turbulency tells!
In the startled ear of night
How they scream out their affright!
Too much horrified to speak,
They can only shriek, shriek,
Out of tune,
In a clamorous appealing to the mercy of the fire,
In a mad expostulation with the deaf and frantic fire
Leaping higher, higher, higher,
With a desperate desire,
And a resolute endeavor
Now–now to sit or never,
By the side of the pale - faced moon.
Oh, the bells, bells, bells!
What a tale their terror tells
Of Despair!
How they clang, and clash, and roar!
What a horror they outpour
On the bosom of the palpitating air!
Yet the ear it fully knows,
By the twanging,
And the clanging,
How the danger ebbs and flows;
Yet the ear distinctly tells,
In the jangling,
And the wrangling,
How the danger sinks and swells,
By the sinking or the swelling in the anger of the bells –
Of the bells –
Of the bells, bells, bells, bells,
Bells, bells, bells –
In the clamor and the clangor of the bells!

                                 III

                        Слышишь злой набата звон,
                                 Медный звон?
                 Что за сказку нам про ужас повествует он!
                         Прямо в слух дрожащей ночи
                         Что за трепет он пророчит?
                         Слишком в страхе, чтоб сказать,
                         Может лишь кричать, кричать.
                         В безразмерном звоне том
 Все отчаянье взыванья пред безжалостным огнем,
 Все безумье состязанья с яростным, глухим огнем,
                         Что стремится выше, выше,
                         Безнадежной жаждой дышит,
                         Слился в помысле одном,
                         Никогда, иль ныне, ныне,
 Вознестись к луне прозрачной, долететь до тверди синей!
                         Звон, звон, звон, звон, звон, звон, звон,
                         Что за повесть воет он
                         Об отчаяньи немом!
                         Как он воет, вопит, стонет,
                         Как надежды он хоронит
                         В темном воздухе ночном!
                         Ухо знает, узнает
                                 В этом звоне,
                                 В этом стоне:
                         То огонь встает, то ждет;
                         Ухо слышит и следит
                                 В этом стоне,
                                 Перезвоне:
                         То огонь грозит, то спит.
 Возрастаньем, замираньем все вещает гневный звон,
                                 Медный звон,
                         Звон, звон, звон, звон, звон, звон, звон,
                                 Звон, звон, звон,
 Полный воем, полный стоном, исступленьем полный звон.

IV
Hear the tolling of the bells –
Iron bells!
What a world of solemn thought their monody compels!
In the silence of the night,
How we shiver with affright
At the melancholy menace of their tone!
For every sound that floats
From the rust within their throats
Is a groan.
And the people – ah, the people –
They that dwell up in the steeple.
All alone,
And who tolling, tolling, tolling,
In that muffled monotone,
Feel a glory in so rolling
On the human heart a stone –
They are neither man nor woman –
They are neither brute nor human –
They are Ghouls:
And their king it is who tolls;
And he rolls, rolls, rolls,
Rolls
A pæan from the bells!
And his merry bosom swells
With the pæan of the bells!
And he dances, and he yells;
Keeping time, time, time,
In a sort of Runic rhyme,
To the pæan of the bells –
Of the bells:
Keeping time, time, time,
In a sort of Runic rhyme,
To the throbbing of the bells –
Of the bells, bells, bells –
To the sobbing of the bells;
Keeping time, time, time,
As he knells, knells, knells,
In a happy Runic rhyme,
To the rolling of the bells –
Of the bells, bells, bells -
To the tolling of the bells,
Of the bells, bells, bells, bells,
Bells, bells, bells –
To the moaning and the groaning of the bells.

                                 IV

                        Похоронный слышишь звон,
                                 Звон железный?
                 Что за мир торжеств унылых заключает он!
                                 Как в молчаньи ночи
                         Дрожью нас обнять он хочет,
 Голося глухой угрозой под раскрытой звездной бездной!
                         Каждый выброшенный звук,
                         Словно хриплый голос мук,
                                 Это – стон.
                         И невольно, ах! невольно,
                         Кто под башней колокольной
                         Одиноко тянут дни,
                         Звон бросая похоронный,
                         В монотонность погруженный,
                         Горды тем, что богомольно
 Камень на-сердце другому навалили и они.
                         Там не люди, и не звери,
                 Нет мужчин и женщин, где стоит звонарь:
                         Это – демоны поверий,
                         Звон ведет – их царь.
                                 Он заводит звон,
                         Вопит, вопит, вопит он
                         Гимн-пэан колоколов,
                         Сам восторгом упоен
                         Под пэан колоколов.
                         Вопит он, скакать готов,
                         В ритме верном, верном, верном,
                         Словно строфы саг размерном
                         Под пэан колоколов
                                 И под звон;
                         Вопит, пляшет в ритме верном,
                         Словно строфы саг размерном,
                         В лад сердцам колоколов,
                         Под их стоны, под их звон,
                                 Звон, звон, звон;
                         Вопит, пляшет в ритме верном,
                         Звон бросая похорон
                         Старых саг стихом размерным;
                         Колокол бросая в звон,
                                 В звон, звон, звон,
                         Под рыданья, стоны, звон,
                                 Звон, звон, звон, звон, звон,
                                         Звон, звон, звон
                 Под стенящий, под гудящий похоронный звон.

Примечание переводчика: Звон. Набросано впервые летом 1848 г. у Марии-Луизы Шю (о которой см. выше); переделано осенью того же года и послано Эдгаром По в журнал, который не напечатал поэмы; новая обработка, февраля 1849 г., тоже не была принята редакциями журналов; наконец, третья обработка, мая 1849 г., была напечатана в «Union Magazine», в октябре 1849 г., т. е. в месяц смерти Эдгара По. Самая ранняя редакция поэмы (автограф ныне принадлежит Дж. Ингрэму) также была напечатана в 1849 г., по смерти Эдгара По. Перевод в тексте воспроизводит окончательную редакцию, а здесь мы даем перевод первоначального наброска:

I.
The bells! – ah, the bells!
The little silver bells!
How fairy – like a melody there floats
From their throats –
From their merry little throats –
From the silver, tinkling throats
Of the bells, bells, bells –
Of the bells!

I
Звон, ax! звон!
Звон из серебра!
О, как сказочно то пенье,
Та игра!
Пенье нежных голосов,
Голосов из серебра,
Это пенье, пенье, пенье
Бубенцов!

II.
The bells! – ah, the bells!
The heavy iron bells!
How horrible a monody there floats
From their throats –
From their deep – toned throats –
From their melancholy throats!
How I shudder at the notes Of the bells, bells, bells –
Of the bells!

II
Звон, ах! звон!
Тягостный железный звон!
О, как грозны и суровы
Эти зовы,
Зов глубоких голосов.
Монотонно строгий зов!
Весь дрожу, бежать готовый,
Я под звон колоколов,
Под их зов, зов, зов!