Helen, thy beauty is to me
     Like those Nicean barks of yore,
 That gently, o'er a perfum'd sea,
     The weary wayworn wanderer bore
     To his own native shore.

 Елена! Красота твоя – 
 Никейский челн дней отдаленных,
 Что мчал меж зыбей благовонных
 Бродяг, блужданьем утомленных,
           В родимые края!

 On desperate seas long wont to roam,
     Thy hyacinth hair, thy classic face,
 Thy Naiad airs have brought me home
     To the beauty of fair Greece,
 And the grandeur of old Rome.

 В морях Скорбей я был томим,
 Но гиацинтовые пряди
 Над бледным обликом твоим,
 Твой голос, свойственный Наяде,
 Меня вернули к снам родным:
 К прекрасной навсегда Элладе
 И к твоему величью, Рим!

 Lo! in yon brilliant window-niche
     How statue-like I see thee stand,
     The agate lamp within thy hand!
 Ah, Psyche, from the regions which
     Are Holy Land!

 В окне, что светит в мрак ночной,
 Как статуя, ты предо мной
 Вздымаешь лампу из агата.
 Психея! край твой был когда-то
 Обетованною страной!

К Елене. Впервые напечатано в изд. 1831 г. Стихотворение вспоминает Елену Стандарт, которую Эдгар По знал, будучи учеником Академии в Ричмонде. Это была одна из немногих женщин, обративших внимание на сироту-Эдгара и приласкавших его. Елена Стандарт вскоре умерла (в припадке психического расстройства); Эдгар По, ряд месяцев, ежедневно приходил на ее могилу. Позднейшие стихи Э. По «Елене» обращены к поэтессе Елене Уитман. В переводе стихи 7-й и 8-й переданы четырьмя стихами, почему 2-ая строфа в переводе имеет 7 стихов вместо 5. (Прим. перев.)