Ah, broken is the golden bowl! the spirit flown forever!
 Let the bell toll! – a saintly soul floats on the Stygian river.
 And, Guy de Vere, hast thou no tear? – weep now or never more!
 See! on yon drear and rigid bier low lies thy love, Lenore!
 Come! let the burial rite be read – the funeral song be sung! –
 An anthem for the queenliest dead that ever died so young –
 A dirge for her, the doubly dead in that she died so young.

 Расколот золотой сосуд, и даль душе открыта!
 Лишь тело тут, а дух несут, несут струи Коцита.
 А! Ги де Вир! рыдай теперь, теперь иль никогда!
 Твоя Линор смежила взор, – в гробу, и навсегда!
 Обряд творите похорон, запойте гимн святой,
 Печальный гимн былых времен о жертве молодой,
 О той, что дважды умерла, скончавшись молодой!

 "Wretches! ye loved her for her wealth and hated her for her pride,
 And when she fell in feeble health, ye blessed her – that she died!
 How shall the ritual, then, be read? – the requiem how be sung
 By you – by yours, the evil eye, – by yours, the slanderous tongue
 That did to death the innocence that died, and died so young?"

 «Лжецы! вы в ней любили прах, но гордость кляли в ней!
 Когда в ней стебель жизни чах, вы были с ней нежней.
 Так как же вам творить обряд, как петь вам гимн святой?
 Не ваш ли взгляд, недобрый взгляд, не вы ли клеветой
 Невинность в гроб свели навек, – о! слишком молодой!»

 Peccavimus; but rave not thus! and let a Sabbath song
 Go up to God so solemnly the dead may feel no wrong!
 The sweet Lenore hath "gone before," with Hope, that flew beside,
 Leaving thee wild for the dear child that should have been thy bride –
 For her, the fair and débonnaire, that now so lowly lies,
 The life upon her yellow hair but not within her eyes –
 The life still there, upon her hair – the death upon her eyes.

 Peccavimus. Но наших уз не отягчай! звучит
 Пусть грустный звон, но пусть и он ее не огорчит.
 Линор идет, – «ушла вперед», – с Надеждой навсегда.
 Душа темна, с тобой она не будет никогда, – 
 Она, дитя прекрасных грез, что ныне тихий прах.
 Жизнь веет в золоте волос, но смерть в ее очах…
 Еще есть жизнь в руне волос, но только смерть в очах.

 "Avaunt! to-night my heart is light. No dirge will I upraise,
 But waft the angel on her flight with a pæan of old days!
 Let no bell toll! – lest her sweet soul, amid its hallowed mirth,
 Should catch the note, as it doth float up from the damned Earth.
 To friends above, from fiends below, the indignant ghost is riven –
 From Hell unto a high estate far up within the Heaven –
 From grief and groan to a golden throne beside the King of Heaven."

 «Прочь! в эту ночь светла душа! Не плакать мне о ней!
 Меж ангелов пою, спеша, пэан далеких дней.
 Пусть звон молчит, пусть не смутит, в ее мечтах, вдали,
 Ту, что плывет к лучам высот от про́клятой земли,
 К друзьям на зов, от всех врагов (и сон земной исчез)!
 Из ада в высь несись, несись – к сиянию небес,
 Из мглы, где стон, туда, где трон властителя небес!

Peccavimus – Покаемся! (лат.)

Линор. См. выше «Пэан» 1831 г. (Прим. перев.)