It was many and many a year ago,
    In a kingdom by the sea,
 That a maiden there lived whom you may know
    By the name of Annabel Lee;
 And this maiden she lived with no other thought
    Than to love and be loved by me.

 Это было давно, это было давно,
    В королевстве приморской земли:
 Там жила и цвела та, что звалась всегда,
    Называлася Аннабель-Ли, 
Я любил, был любим, мы любили вдвоём,
    Только этим мы жить и могли.

 I was a child and she was a child,
    In this kingdom by the sea:
 But we loved with a love that was more than love —
    I and my Annabel Lee;
 With a love that the winged seraphs of heaven
    Coveted her and me.

 И, любовью дыша, были оба детьми
    В королевстве приморской земли.
 Но любили мы больше, чем любят в любви, — 
    Я и нежная Аннабель-Ли.
 И, взирая на нас, серафимы небес
    Той любви нам простить не могли.

 And this was the reason that, long ago,
    In this kingdom by the sea,
 A wind blew out of a cloud, chilling
    My beautiful Annabel Lee;
 So that her highborn kinsman came
    And bore her away from me,
 To shut her up in a sepulchre
    In this kingdom by the sea.

 Оттого и случилось когда-то давно,
    В королевстве приморской земли, — 
С неба ветер повеял холодный из туч,
    Он повеял на Аннабель-Ли;
 И родные толпою печальной сошлись
    И её от меня унесли,
 Чтоб навеки её положить в саркофаг, 
    В королевстве приморской земли. 

 The angels, not half so happy in heaven,
    Went envying her and me —
 Yes! — that was the reason (as all men know,
    In this kingdom by the sea)
 That the wind came out of the cloud by night,
    Chilling and killing my Annabel Lee. 

 Половины такого блаженства узнать
    Серафимы в раю не могли, —
 Оттого и случилось (как ведомо всем
    В королевстве приморской земли), — 
Ветер ночью повеял холодный из туч
    И убил мою Аннабель-Ли.

 But our love it was stronger by far than the love
    Of those who were older than we —
    Of many far wiser than we —
 And neither the angels in heaven above,
    Nor the demons down under the sea,
 Can ever dissever my soul from the soul
    Of the beautiful Annabel Lee:

 Но, любя, мы любили сильней и полней
    Тех, что старости бремя несли, —
    Тех, что мудростью нас превзошли, — 
И ни ангелы неба, ни демоны тьмы
    Разлучить никогда не могли,
 Не могли разлучить мою душу с душой
    Обольстительной Аннабель-Ли.

 For the moon never beams, without bringing me dreams
    Of the beautiful Annabel Lee;
 And the stars never rise, but I feel the bright eyes
    Of the beautiful Annabel Lee;
 And so, all the night-tide, I lie down by the side
 Of my darling — my darling — my life and my bride,
    In the sepulchre there by the sea,
    In her tomb by the sounding sea.

 И всегда луч луны навевает мне сны 
    О пленительной Аннабель-Ли:
 И зажжётся ль звезда, вижу очи всегда
    Обольстительной Аннабель-Ли;
 И в мерцаньи ночей я всё с ней, я всё с ней,
 С незабвенной — с невестой — с любовью моей — 
    Рядом с ней распростёрт я вдали,
    В саркофаге приморской земли.