"And there is a Japanese idol at Kamakura"

А в Камакуре есть японский идол.^[1]

O ye who tread the Narrow Way
By Tophet-flare to Judgment Day,
Be gentle when "the heathen" pray
  To Buddha at Kamakura!

На Узкий Путь Ты пролил свет, 
До Дня Суда — через Тофет.[2] 
«Язычников» храни от бед 
   Пред Буддою в Камакуре.

To him the Way, the Law, apart,
Whom Maya held beneath her heart,
Ananda's Lord, the Bodhisat,
  The Buddha of Kamakura.

Здесь тоже Путь, хотя не Твой, 
В нем тоже светоч мировой, 
Наставник бодхисатв живой — 
   Он, Будда из Камакуры.

For though he neither burns nor sees,
Nor hears ye thank your Deities,
Ye have not sinned with such as these,
  His children at Kamakura,

Он чужд и страсти и борьбе, 
Он и не знает о Тебе, — 
Не восставляй препон судьбе 
   Его детей в Камакуре!

Yet spare us still the Western joke
When joss-sticks turn to scented smoke
The little sins of little folk
  That worship at Kamakura –

Он европейцам не грозит, 
Пусть от курильниц дым скользит, 
Смывая страх и мелкий стыд 
   Молящихся в Камакуре.

The grey-robed, gay-sashed butterflies
That flit beneath the Master's eyes.
He is beyond the Mysteries
  But loves them at Kamakura.

And whoso will, from Pride released,
Contemning neither creed nor priest,
May feel the Soul of all the East
  About him at Kamakura.

Постигнешь, гордость отреша, 
Сколь эта вера хороша, — 
Тебе откроется Душа 
   Востока — здесь, в Камакуре.

Yea, every tale Ananda heard,
Of birth as fish or beast or bird,
While yet in lives the Master stirred,
  The warm wind brings Kamakura.

Да — речь Ананды на устах: 
О воплощеньях в рыб и птах, 
Учитель здесь — во всех мечтах, 
   И сладок ветр в Камакуре.

Till drowsy eyelids seem to see
A-flower 'neath her golden htee
The Shwe-Dagon flare easterly
  From Burmah to Kamakura,

От золотых, прикрытых век 
Не скрыто: век сменяет век, 
Но Лотос — воссиял навек 
   От Бирмы до Камакуры.

And down the loaded air there comes
The thunder of Thibetan drums,
And droned – "Om mane padme hums" –[1]
  A world's-width from Kamakura.

И слышен в воздухе густом 
Тибетских барабанов гром; 
Звучит: «Ом мани падме ом»[3] 
   Всем странам из Камакуры.

Yet Brahmans rule Benares still,
Buddh-Gaya's ruins pit the hill,
And beef-fed zealots threaten ill
  To Buddha and Kamakura.

Бенарес — не уберегли, 
Бодхгайя древняя — в пыли,[4]
Грозить враги теперь пришли 
   И Будде и Камакуре.

A tourist-show, a legend told,
A rusting bulk of bronze and gold,
So much, and scarce so much, ye hold
  The meaning of Kamakura?

Среди туристов, суеты — 
Руина злата, нищеты, 
О, как в себя вмещаешь ты 
   Великий смысл, Камакура?

But when the morning prayer is prayed,
Think, ere ye pass to strife and trade,
Is God in human image made
  No nearer than Kamakura?

Моленья длятся и поднесь. 
Задумайся и строго взвесь: 
Не Бог ли облачился здесь 
   В златую плоть, в Камакуре?

.↑ Om mane padme hums – The Buddhist invocation.

1.↑ Камакура — город в Японии, на острове Хонсю. Здесь находится гигантская бронзовая статуя Будды (XIII век).

2.↑ Тофет — капище возле Иерусалима, где детей приносили в жертву Молоху. В переносном смысле — ад.

3.↑ Правильнее «Ом мани падме хум», — допускающая множество толкований буддийская формула (одно из возможных: «Ом драгоценность в лотосе хум»).

4.↑ Деревня в Бихаре, где Будда достиг просветления.