Who hath desired the Sea? – the sight of salt wind-hounded –
The heave and the halt and the hurl and the crash of the comber win hounded?
The sleek-barrelled swell before storm, grey, foamless, enormous, and growing –
Stark calm on the lap of the Line or the crazy-eyed hurricane blowing –
His Sea in no showing the same  his Sea and the same 'neath each showing:
           His Sea as she slackens or thrills?
So and no otherwise – so and no otherwise – hillmen desire their Hills!

Море, кто счастлив тобой? Соленой водою без края, 
Где грузные гребни зыбучих громад громами грозят, замирая, 
Кто штилям тропическим рад с предательским их безразличьем, 
Когда утихают шторма, чтоб с ревом наброситься бычьим, – 
Таким он величьем пьянел, таким тяготился величьем 
           И море молил о ветрах. 
Счастье не меньшее, счастье не меньшее 
                                                                Горцы находят в горах.

Who hath desired the Sea? – the immense and contemptuous surges?
The shudder, the stumble, the swerve, as the star-stabbing bow-sprit emerges?
The orderly clouds of the Trades, the ridged, roaring sapphire thereunder –
Unheralded cliff-haunting flaws and the headsail's low-volleying thunder –
His Sea in no wonder the same  his Sea and the same through each wonder:
          His Sea as she rages or stills?
So and no otherwise – so and no otherwise – hillmen desire their Hills.

Море, кто счастлив тобой? Кого не смутишь ты возмездьем 
За бунт против бури, за буйный бушприт, бегущий к бурунным созвездьям? 
Кто выдержит мерный напор муссонов и ярость цунами, 
Кто слушать на мачте готов, как парус гремит над волнами? 
Такими он снами пьянел, такими он мучился снами 
           И море молил о дарах. 
Счастье не меньшее, счастье не меньшее 
                                                                Горцы находят в горах.

Who hath desired the Sea? Her menaces swift as her mercies?
The in-rolling walls of the fog and the silver-winged breeze that disperses?
The unstable mined berg going South and the calvings and groans that declare it –
White water half-guessed overside and the moon breaking timely to bare it –
His Sea as his fathers have dared – his Sea as his children shall dare it:
          His Sea as she serves him or kills?
So and no otherwise – so and no otherwisc – hillmen desire their Hills.

Море, кто счастлив тобой? Кто бросил осознанный вызов 
Обманным туманам и сизой зиме и брызгам серебряных бризов? 
И айсбергам лунных пустынь, чьим царством в каютах мы бредим, 
Обломкам, ревущим впотьмах на зависть пернатым соседям, 
Таким он наследьем владел, с таким расставался наследьем 
           И морю поведал свой страх. 
Счастье не меньшее, счастье не меньшее 
                                                                 Горцы находят в горах.

Who hath desired the Sea? Her excellent loneliness rather
Than forecourts of kings, and her outermost pits than the streets where men gather
Inland, among dust, under trees – inland where the slayer may slay him –
Inland, out of reach of her arms, and the bosom whereon he must lay him
His Sea from the first that betrayed – at the last that shall never betray him:
          His Sea that his being fulfils?
So and no otherwise – so and no otherwise – hillmen desire their Hills.

Море, кто счастлив тобой? Кто жаден до впадин свинцовых 
Взамен толчеи городских площадей и роскоши залов дворцовых? 
Кто к пыльным холмам не бежит, к земным смертоносным орудьям 
От донного мха, где покой бездонным храним правосудьем? – 
Таким он безлюдьем владел, таким упивался безлюдьем, 
           Он морю оставил свой прах, – 
Счастье не меньшее, счастье не меньшее
                                                                 Горцы находят в горах.