|
Sussex
Сассекс
Joseph Rudyard Kipling
Джозеф Редьярд Киплинг
В переводе Потаповой Веры Аркадьевны
Joseph Rudyard Kipling – Джозеф Редьярд Киплинг 30 декабря 1865 года – 18 января 1936 года
Sussex (1902) |
Сассекс |
God gave all men all earth to love,
But, since our hearts are small
Ordained for each one spot should prove
Beloved over all;
That, as He watched Creation's birth,
So we, in godlike mood,
May of our love create our earth
And see that it is good. |
Мы любим землю, но сердца
У нас не беспредельны,
И каждому рукой Творца
Дан уголок отдельный,
Чтоб он, как милосердный бог,
Трудясь над мирозданьем,
Свой добрый мир построить мог
С божественным стараньем. |
So one shall Baltic pines content,
As one some Surrey glade,
Or one the palm-grove's droned lament
Before Levuka's Trade.
Each to his choice, and I rejoice
The lot has fallen to me
In a fair ground-in a fair ground –
Yea, Sussex by the sea! |
Балтийских сосен аромат
Нам дорог или звуки,
Что в пальмах пробудил пассат,
Летящий из Левуки?
Свой рай по сердцу выбирай,
А я, с судьбой не споря,
Люблю мой край, мой дивный край, –
Да, Сассекс мой, у моря! |
No tender-hearted garden crowns,
No bosonied woods adorn
Our blunt, bow-headed, whale-backed Downs,
But gnarled and writhen thorn –
Bare slopes where chasing shadows skim,
And, through the gaps revealed,
Belt upon belt, the wooded, dim,
Blue goodness of the Weald. |
Не украшают ни сады,
Ни ласковые рощи
Китообразные гряды –
Один терновник тощий!
Зато – какая благодать! –
Просвет в нагой теснине
Нам позволяет увидать
Уильд лесистый, синий. |
Clean of officious fence or hedge,
Half-wild and wholly tame,
The wise turf cloaks the white cliff-edge
As when the Romans came.
What sign of those that fought and died
At shift of sword and sword?
The barrow and the camp abide,
The sunlight and the sward. |
Здесь полудик, небоязлив,
Дерн мудрый – нелюдимо
Прилег на меловой обрыв,
Как при солдатах Рима.
Где бившихся и павших след,
Превратной славы знаки?
Остались травы, солнца свет,
Курганы, бивуаки. |
Here leaps ashore the full Sou'west
All heavy-winged with brine,
Here lies above the folded crest
The Channel's leaden line,
And here the sea-fogs lap and cling,
And here, each warning each,
The sheep-bells and the ship-bells ring
Along the hidden beach. |
Тяжелый, крылья просолив,
Зюйд-вест летит вдоль пляжа.
Свинцовой линией пролив
Прочерчен против кряжа.
О том, что отмель скрыла мгла,
Здесь, на своем наречье,
Гремят судов колокола,
Бубенчики овечьи. |
We have no waters to delight
Our broad and brookless vales –
Only the dewpond on the height
Unfed, that never fails –
Whereby no tattered herbage tells
Which way the season flies –
Only our close-bit thyme that smells
Like dawn in Paradise. |
Здесь нет ключей – долин красы,
И только на вершине,
Без вод подспудных, пруд росы
Всегда есть в котловине.
Пророча летних дней конец,
Трава у нас не чахнет.
Ощипан овцами, чабрец
Восходом райским пахнет! |
Here through the strong and shadeless days
The tinkling silence thrills;
Or little, lost, Down churches praise
The Lord who made the hills:
But here the Old Gods guard their round,
And, in her secret heart,
The heathen kingdom Wilfrid found
Dreams, as she dwells, apart. |
Безмолвием звенящим весь
Пронизан день прелестный!
Творца холмов мы славим здесь,
В забытой церкви местной.
Но есть иные божества.
Свой круг блюдет их ревность,
И, в тайнике его, жива
Языческая древность. |
Though all the rest were all my share,
With equal soul I'd see
Her nine-and-thirty sisters fair,
Yet none more fair than she.
Choose ye your need from Thames to Tweed,
And I will choose instead
Such lands as lie 'twixt Rake and Rye,
Black Down and Beachy Head. |
Достанься мне земель-сестер
Прекрасных наших сорок,
Я разрешил бы равных спор:
Мне старый Сассекс дорог!
Меж Темзою и Твидом край
Возьми любой зеленый.
Холмы мне дай, и Рейк, и Рай,
И берег укрепленный. |
I will go out against the sun
Where the rolled scarp retires,
And the Long Man of Wilmington
Looks naked toward the shires;
And east till doubling Rother crawls
To find the fickle tide,
By dry and sea-forgotten walls,
Our ports of stranded pride. |
К изгибу горного хребта
Направлюсь против солнца.
На графства смотрит нагота
Верзилы Уильмингтонца.
Здесь Ротер, сделав крюк, притих.
Он ищет, оробелый,
Прилива подле дамб сухих
Гордыни обмелелой! |
I will go north about the shaws
And the deep ghylls that breed
Huge oaks and old, the which we hold
No more than Sussex weed;
Or south where windy Piddinghoe's
Begilded dolphin veers,
And red beside wide-banked Ouse
Lie down our Sussex steers. |
Пущусь на север, в тишь дубрав,
В ущелья, к древним сеням
Дубов, хоть ниже сорных трав
Мы в Сассексе их ценим!
Иль в Пиддингхо пойду, на юг:
Дельфином золоченым
Играет ветер, и на луг
Волы бредут по склонам. |
So to the land our hearts we give
Til the sure magic strike,
And Memory, Use, and Love make live
Us and our fields alike –
That deeper than our speech and thought,
Beyond our reason's sway,
Clay of the pit whence we were wrought
Yearns to its fellow-clay. |
Привычка, память и любовь
Твердят нам: «До кончины
Свой край всем сердцем славословь!
Ты и земля – едины!»
Не пробуй это побороть!
В тупик твой разум станет:
Из глины созданную плоть
К родимой глине тянет! |
God gives all men all earth to love,
But, since man's heart is smal,
Ordains for each one spot shal prove
Beloved over all.
Each to his choice, and I rejoice
The lot has fallen to me
In a fair ground-in a fair ground –
Yea, Sussex by the sea! |
Мы любим землю, но сердца
У нас не беспредельны,
И каждому, рукой Творца,
Дан уголок отдельный.
Свой рай по сердцу выбирай,
А я, с судьбой не споря,
Люблю мой край, мой дивный край, –
Да, Сассекс мой, у моря! |
|
|
|