Peace is declared, an’ I return
    To ’Ackneystadt, but not the same;
Things ’ave transpired which made me learn
    The size and meanin’ of the game.
I did no more than others did,
    I don’t know where the change began.
I started as a average kid,
    I finished as a thinkin’ man.

Объявлен мир, везут солдат   
     С войны, но не узнать меня;   
Я возвращаюсь в Хакништадт[1]   
     Размах и смысл игры поняв.   
Как вышло так – мне мудрено   
     Сказать: я не герой, не трус,   
Ушел на службу пацаном,   
     А мужиком домой вернусь.

  If England was what England seems,
      An’ not the England of our dreams,
  But only putty, brass, an’ paint,
      ’Ow quick we’d drop ’er! But she ain’t!

Была бы Англия лишь та,
     Что кажется, и не мечта,           
А только медь, шпаклевка, лак –         
     Черт с ней бы!..  Но оно не так!

Before my gappin’ mouth could speak
    I ’eard it in my comrade’s tone;
I saw it on my neighbour’s cheek
    Before I felt it flush my own.
An’ last it come to me – not pride,
    Nor yet conceit, but on the ’ole
(If such a term may be applied),
    The makin’s of a bloomin’ soul.

Я слушал речь друзей, мальцом,   
     Хотя и слов не знал тогда,   
Я видел, как горит лицо,   
     Еще не ведая стыда.   
И с этим много лет назад   
     Пришла ко мне не спесь, не шик,   
А (если можно так сказать)   
     Пора цветения души.

Rivers at night that cluck an’ jeer,
    Plains which the moonshine turns to sea,
Mountains which never let you near,
    An’ stars to all eternity;
An’ the quick-breathin’ dark that fills
    The ’ollows of the wilderness,
When the wind worries through the ’ills –
    These may ’ave taught me more or less.

Поля, залитые луной,   
     Ручьи, журчащие во сне,   
И горы, что стоят стеной,   
     И звезды в вечной глубине;   
Овраги, дышащие тьмой,   
     В которых ветер пыль гонял –   
Все это и сейчас со мной,   
     Учило это все меня.

Towns without people, ten times took,
    An’ ten times left an’ burned at last;
An’ starvin’ dogs that come to look
    For owners when a column passed;
An’ quiet, ’omesick talks between
    Men, met by night, you never knew
Until – ’is face – by shellfire seen –
    Once – an’ struck off. They taught me too.

И города, что десять раз   
     Сдавали, брали мы и жгли   
И псы ничьи, что среди нас   
     Искать себе хозяев шли,   
И с незнакомым до сих пор   
     Перед костром, где мертвых жгут,   
Простой домашний разговор –   
     Учился жизни я и тут.

The day’s lay-out – the mornin’ sun
    Beneath your ’at-brim as you sight;
The dinner-’ush from noon till one,
    An’ the full roar that lasts till night;
An’ the pore dead that look so old
    An’ was so young an hour ago,
An’ legs tied down before they’re cold –
    These are the things which make you know.

И резкий, раскаленный свет –   
     Панама не спасет, не жди,   
Один черпак – и весь обед,   
     И гулкий рык в ушах, в груди,   
И тот мертвец - лицом старик,   
     Хоть молод был тому как час...   
Немеют пальцы и язык –   
     Но эти вещи учат нас.

Also Time runnin’ into years –
    A thousand Places left be’ind –
An’ Men from both two ’emispheres
    Discussin’ things of every kind;
So much more near than I ’ad known,
    So much more great than I ’ad guessed –
An’ me, like all the rest, alone –
    But reachin’ out to all the rest!

Не счесть нам, сколько позади   
     Годов у нас и городов.   
С двух полушарий сброд поди   
     Погрелся у таких костров.   
То больше, чем прочесть я мог,   
     Не вдвое, а во много раз.   
Эх, братья, как я одинок –   
     И как недостает мне вас!

So ’ath it come to me – not pride,
    Nor yet conceit, but on the ’ole
(If such a term may be applied),
    The makin’s of a bloomin’ soul.
But now, discharged, I fall away
    To do with little things again...
Gawd, ’oo knows all I cannot say,
    Look after me in Thamesfontein![1]

И вновь, как много лет назад   
     Пришла ко мне не спесь, не шик,   
А (если можно так сказать)   
     Пора цветения души.   
И воротился я с войны   
     На Темзофонтейн[2], к себе домой,   
Чтобы с небес моей страны   
     Господь приглядывал за мной.

  If England was what England seems,
      An’ not the England of our dreams,
  But only putty, brass, an’ paint,
      ’Ow quick we’d drop ’er! But she ain’t!

Была бы Англия лишь та
     Что кажется, и не мечта,          
А только медь, шпаклевка, лак –        
     Черт с ней бы!.. Но оно не так!

 .↑ London

 .↑ название Ист-Энда, от английского
  слова hackney - поденщик     
 .↑ название Лондона, от реки Темзы