|
Cruisers
Крейсера
Joseph Rudyard Kipling
Джозеф Редьярд Киплинг
В переводе Кольцовой Ольги Петровны
Joseph Rudyard Kipling – Джозеф Редьярд Киплинг 30 декабря 1865 года – 18 января 1936 года
Cruisers (1899) |
Крейсера |
As our mother the Frigate, bepainted and fine,
Made play for her bully the Ship of the Line;
So we, her bold daughters by iron and fire,
Accost and decoy to our masters' desire. |
Пусть нас называют морской шпаной —
В нас кровь бригантины, бабки шальной.
Чтоб сбить с панталыку чужие суда,
Мы за нос их водим туда и сюда. |
Now, pray you, consider what toils we endure,
Night-walking wet sea-lanes, a guard and a lure;
Since half of our trade is that same pretty sort
As mettlesome wenches do practise in port. |
Ей-ей, ремесло отборного сорта —
От борта до борта, от порта до порта
Шныряем, девчонкам портовым сродни,
Когда на работу выходят они. |
For this is our office – to spy and make room,
As hiding yet guiding the foe to their doom;
Surrounding, confounding, we bait and betray
And tempt them to battle the seas' width away. |
Линкору покорна наша дружина.
Чужак на рейде — попался, вражина,
Хана тебе, братец, бросай якоря,
А наша забота — удрать втихаря. |
The pot-bellied merchant foreboding no wrong
With headlight and sidelight he lieth along,
Till, lightless and lightfoot and lurking, leap we
To force him discover his business by sea. |
Сияя огнями, торговец-пройдоха
Вальяжно плывет, не чуя подвоха.
Мы, словно акулы, встаем пред купцом.
Выверни трюм — и дело с концом. |
And when we have wakened the lust of a foe,
To draw him by flight toward our bullies we go,
Till, 'ware of strange smoke stealing nearer, he flies
Ere our bullies close in for to make him good prize. |
Обштопанный аспид, млея от страсти,
К хозяину чешет, развесив снасти.
Но, дыму глотнув, подставляет корму.
А мы затеваем опять кутерьму. |
So, when we have spied on the path of their host,
One flieth to carry that word to the coast;
And, lest by false doublings they turn and go free,
One lieth behind them to follow and see. |
О планах болвана пронюхав заране,
Его стережем, хоронясь в тумане.
Тут же на берег шлем донос,
Чтоб ветер попутный мальца не унес. |
Anon we return, being gathered again,
Across the sad valleys all drabbled with rain –
Across the grey ridges all crisped and curled –
To join the long dance round the curve of the world. |
И вновь на протравленном солью просторе
Под тусклым небом, на сером море
Несем себе кругосветный дозор,
Сбивая пену в грязный узор. |
The bitter salt spindrift, the sun-glare likewise,
The moon-track a-tremble, bewilders our eyes,
Where, linking and lifting, our sisters we hail
'Twixt wrench of cross-surges or plunge of head-gale. |
То брызги дождя, то слепящие блики,
То лунной дорожки след многоликий.
Мы стеньговым флагом знак подаем
Судам, что служить подрядились внаем. |
As maidens awaiting the bride to come forth
Make play with light jestings and wit of no worth,
So, widdershins circling the bride-bed of death,
Each fleereth her neighbour and signeth and saith: – |
Бывает, пред выходом новобрачных
Отпустят друзья пару шуточек смачных, —
Так и мы, ничего не имея в виду,
Двусмысленную несем ерунду. |
"What see ye? Their signals, or levin afar?
"What hear ye? God's thunder, or guns of our war?
"What mark ye? Their smoke, or the cloud-rack outblown?
"What chase ye? Their lights, or the Daystar low down?" |
— Там вспышки зарниц иль сигналы тревоги?
— Гром или пушки ревут о подмоге?
— Дымок орудийный иль облака след?
— Закатное солнце иль знак новых бед? |
So, times past all number deceived by false shows,
Deceiving we cumber the road of our foes,
For this is our virtue: to track and betray;
Preparing great battles a sea's width away. |
От миражей шалеют мозги.
Мы сами надуем, а нас не моги, —
На пушку возьмем, охмурим, обдурим
И в пекло полезем. Прочее — дым. |
Now peace is at end and our peoples take heart,
For the laws are clean gone that restrained our art;
Up and down the near headlands and against the far wind
We are loosed (O be swift!) to the work of our kind! |
Нынче народы вдохновлены,
Поскольку мир — на грани войны.
Наша работа — весьма в чести.
Попутного ветра! Боже, прости. |
|
|
|