Thy face is far from this our war,
    Our call and counter-cry,
I shall not find Thee quick and kind,
    Nor know Thee till I die:
Enough for me in dreams to see
    And touch Thy garments' hem:
Thy feet have trod so near to God
    I may not follow them.

Твой образ далече от смертной сечи,
    От наших слез и скорбей.
Я твердо знаю, что вживе Тебя я
    Не встречу до смерти своей,
Уже тем доволен, что изредка, волен
    Во сне прикоснуться к Плащу.
Твоя дорога так близко от Бога –
    Идти за Тобой трепещу.

Through wantonness if men profess
    They weary of Thy parts,
E'en let them die at blasphemy
    And perish with their arts;
But we that love, but we that prove
    Thine excellence august,
While we adore discover more
    Thee perfect, wise, and just.

Да будь хоть из стали те, что устали
    Идти за Тебя на бой
Погрязнут во прахе, смерть свою в страхе
    Встретят, умрут с хулой.
А нам, что готовы снова и снова
    Величье Твое утверждать,
Являются властно, сильнее, всечасно
    Премудрость и благодать.

Since spoken word Man's Spirit stirred
    Beyond his belly-need,
What is is Thine of fair design
    In thought and craft and deed;
Each stroke aright of toil and fight,
    That was and that shall be,
And hope too high, wherefore we die,
    Has birth and worth in Thee.

С тех пор, как Слово изъяло земного
    Адама из царства скотов,
В Тебе истоки всех вправду высоких
    Помыслов, дел и трудов.
И утешенье идущим в сраженье,
    Свершающим труд любой,
Ныне и присно – что подвиг их признан
    И призван к жизни Тобой.

Who holds by Thee hath Heaven in fee
    To gild his dross thereby,
And knowledge sure that he endure
    A child until he die –
For to make plain that man's disdain
    Is but new Beauty's birth –
For to possess, in loneliness,
    The joy of all the earth.

Нам Ты отрада, и Рай нам награда –
    Он ржавь души позлатит,
И каждый в надежде не сгинуть прежде,
    Чем дело свое свершит.
Один у нас ныне предмет гордыни –
    Нетленной Красы восход.
Даруй же прозренье – в нашем творенье
    Всей радости, что грядет.

As Thou didst teach all lovers speech,
    And Life all mystery,
So shalt Thou rule by every school
    Till love and longing die,
Who wast or yet the lights were set,
    A whisper in the Void,
Who shalt be sung through planets young
    When this is clean destroyed.

Сынам человечьим нежные речи
    И тайны Жизни вручив,
Ты учишь любого снова и снова,
    Любого, пока он жив.
Еще в час творенья была Ты пеньем
    Чуть слышным из Пустоты,
Не станет этой – над новой планетой
    Споешь свою песню Ты.

Beyond the bounds our staring rounds,
    Across the pressing dark,
The children wise of outer skies
    Look hitherward and mark
A light that shifts, a glare that drifts,
    Rekindling thus and thus,
Not all forlorn, for Thou hast borne
    Strange tales to them of us.

И даже в безднах и далях надзвездных
    Сквозь непроглядную тьму,
Мудрые дети созвездий этих
    Глядят на нас, потому
Что в небе – свеченья, вспышки, теченья
    Воздушные ловит глаз
Что и туда им несешь Ты, мы знаем,
    Странные сказки о нас.

Time hath no tide but must abide
    The servant of Thy will;
Tide hath no time, for to Thy rhyme
    The ranging stars stand still –
Regent of spheres that lock our fears
    Our hopes invisible,
Oh 'twas certes at Thy decrees
    We fashioned Heaven and Hell!

Вне круговорота природы годы –
    Тобою им дан закон,
Что годы круговороту природы –
    Ведь он Тобой утвержден.
Царица сферы надежды и веры,
    Скорбей и страхов земных!
Все, что я знаю об Аде и Рае,
    Я знаю со слов Твоих.

Pure Wisdom hath no certain path
    That lacks thy morning-eyne,
And captains bold by Thee controlled
    Most like to Gods design;
Thou art the Voice to kingly boys
    To lift them through the fight,
And Comfortress of Unsuccess,
    To give the dead good-night –

И Путь тернистый Премудрости чистой
    Твои освещают огни,
Ты сил полководцу даешь бороться,
    Чтоб стать бессмертным сродни,
Ты рыцарям юным голосом струнным
    Пророчишь славу в бою
И даришь покоем – не повезло им! –
    Нашедших гибель свою.

A veil to draw 'twixt God His Law
    And Man's infirmity,
A shadow kind to dumb and blind
    The shambles where we die;
A sum to trick th' arithmetic
    Too base of leaguing odds,
The spur of trust, the curb of lust,
    Thou handmaid of the Gods!

Как полог неплотный, закон Господний
    Ты прячешь от слабых нас
Как тьма золотая, льешься, скрывая
    От смертного смертный час.
Лишаются смысла жалкие числа –
    С Тобой мы сильней врагов.
Ты шпора веры, узда для скверны,
    Служанка вечных богов!

Oh Charity, all patiently
    Abiding wrack and scaith!
Oh Faith, that meets ten thousand cheats
    Yet drops no jot of faith!
Devil and brute Thou dost transmute
    To higher, lordlier show,
Who art in sooth that lovely Truth
    The careless angels know!

О Божья Милость, что не утомилась
    Служить сыновьям Земли,
Чьей веры чистой сто тысяч злочестий
    Поколебать не смогли,
Что черту злому и зверю лесному
    Чистый облик дает
Пусть он заколдован – но впрямь таков он
    В глазах блаженных высот.

Thy face is far from this our war,
    Our call and counter-cry,
I may not find Thee quick and kind,
    Nor meet Thee till I die.

Твой образ далече от смертной сечи,
    От наших слез и скорбей.
Я твердо знаю, что вживе Тебя я
    Не встречу до смерти своей.

Yet may I look with heart unshook
    On blow brought home or missed –
Yet may I hear with equal ear
    The clarions down the list;
Yet set my lance above mischance
    And ride the barriere –
Oh, hit or miss, how little 'tis,
    My Lady is not there!

Еще, о Боже, могу я без дрожи
    Следить за полетом копья
И внемлю зову рожка боевого –
    Очередь биться моя.
Истекши кровью, подняться готов я
    И вновь оседлать коня –
Но крах ли, величье – нет мне различья,
    Коль Дамы нет близ меня.