Legate, I had the news last night – my cohort ordered home
By ships to Portus Itius and thence by road to Rome.
I've marched the companies aboard, the arms are stowed below:
Now let another take my sword. Command me not to go!

Легат, я сегодня ночью узнал – ты идешь с отрядом своим
В Итиус-порт у прибрежных скал к началу дороги в Рим.
В трюм погрузится дружный строй, армии цвет и честь,
И тут же мой меч поднимет другой... Прикажи мне остаться здесь!

I've served in Britain forty years, from Vectis to the Wall,
I have none other home than this, nor any life at all.
Last night I did not understand, but, now the hour draws near 
That calls me to my native land, I feel that land is here.

Я отдал Британии сорок лет. Видел Вектис и видел Вал.
У меня, кроме этой, родины нет. И другой я жизни не знал.
В эту ночь я даже не понял сперва, но теперь осознал я весть.
Не смогу я оставить мои острова. Навсегда моя родина здесь.

Here where men say my name was made, here where my work was done;
Here where my dearest dead are laid – my wife – my wife and son;
Here where time, custom, grief and toil, age, memory, service, love,
Have rooted me in British soil. Ah, how can I remove?

Здесь достойным мужем знают меня, здесь работу свою выполнял.
Здесь мои дорогие покойники спят. Мой сын... Мой сын и жена.
Здесь счастье и горе, радость и боль, работа, слава и долг.
Я корнями в британскую грязь ушел. Ну как бы уйти я мог?

For me this land, that sea, these airs, those folk and fields surffice.
What purple Southern pomp can match our changeful Northern skies,
Black with December snows unshed or pearled with August haze – 
The clanging arch of steel-grey March, or June's long-lighted days?

Для меня эти воздух, море, поля стали всего родней.
Сможет ли вечной весны земля подобных рождать сыновей?
Дыханье черной декабрьской зимы, а в марте грохот небес.
Налитые солнцем июльский дни и жемчуг туманных завес.

You'll follow widening Rhodanus till vine an olive lean
Aslant before the sunny breeze that sweeps Nemausus clean
To Arelate's triple gate; but let me linger on,
Here where our stiff-necked British oaks confront Euroclydon!

Когда ты войдешь в Роданиус – оливам с вином поклонись.
И дальше, к стенам Немауза, помчит ваше судно бриз,
К Арелата тройным воротам, но я-то останусь здесь,
Где дубов британских когорта шторма встречает месть.

You'll take the old Aurelian Road through shore-descending pines
Where, blue as any peacock's neck, the Tyrrhene Ocean shines.
You'll go where laurel crowns are won, but – will you e'er forget
The scent of hawthorn in the sun, or bracken in the wet?

Ты пройдешь по дороге Аврелия в солнечном сосняке,
Где лазурное море Тирренское плещется вдалеке.
Но увенчаны лавром товарищи все же не смогут никак
Забыть аромат боярышника и мокрых кустов орляка.

Let me work here for Britain's sake – at any task you will – 
A marsh to drain, a road to make or native troops to drill.
Some Western camp (I know the Pict) or granite Border keep,
Mid seas of heather derelict, where our old messmates sleep.

Мои прошлые дни в Британии (впрочем, как и твои):
Переходя, марши, скитания, с пиктами злые бои.
Лагеря и западный берег, пограничных застав гранит
И центральной равнины вереск, где треть нашей когорты спит.

Legate, I come to you in tears – My cohort ordered home!
I've served in Britain forty years. What should I do in Rome?
Here is my heart, my soul, my mind – the only life I know.
I cannot leave it all behind. Command me not to go!

Легат, я стар и изранен – ты уйдешь с отрядом своим.
Сорок лет я отдал Британии. Зачем же мне нужен Рим?
Здесь сердце мое и память. Не запятнал я честь.
Как все это могу оставить? Прикажи мне остаться здесь!