We've drunk to the Queen – God bless her! –
  We've drunk to our mothers' land;
We've drunk to our English brother,
  (But he does not understand);
We've drunk to the wide creation,
  And the Cross swings low for the mom,
Last toast, and of Obligation,
  A health to the Native-born!

 Мы выпили за Королеву,
 Теперь за отчизну пьём,
 За наших английских братьев,
 Которых едва ли поймём.
 А впрочем, они нас тоже...
 Так – при свете утренних звёзд
 За нас, уроженцев колоний,
 Наш главный, последний тост!

They change their skies above them,
 But not their hearts that roam!
We learned from our wistful mothers
 To call old England "home";
We read of the English skylark,
  Of the spring in the English lanes,
But we screamed with the painted lories
  As we rode on the dusty plains!

 Не английское небо над нами,
 Но всех нас учила мать
 Туда устремляться сердцами
 И Англию домом звать.
 О жаворонках мы читали,
 Что поют зелёным холмам,
 Но сами кричим попугаями
 Когда скачем по пыльным полям.

They passed with their old-world legends –
  Their tales of wrong and dearth  –
Our fathers held by purchase,
  But we by the right of birth;
Our heart's where they rocked our cradle,
  Our love where we spent our toil,
And our faith and our hope and our honour
  We pledge to our native soil!

 Легенды старого света –
 Память горя, досталась отцам
 По праву их прежней жизни,
 И по праву рожденья – нам!
 Тут качали нас в колыбели,
 В эту землю вложен наш труд,
 Наша честь, и судьба, и надежда
 По праву рожденья – тут!

I charge you charge your glasses –
  I charge you drink with me
To the men of the Four New Nations,
  And the Islands of the Sea –
To the last least lump of coral
  That none may stand outside,
And our own good pride shall teach us
  To praise our comrade's pride,

 Прошу вас наполнить стаканы
 И выпить без лишних слов
 За четыре новые нации,
 И за жителей островов.
 Любой атолл распоследний,
 Помянуть подобает нам:
 Наша гордость велит нам выпить
 За гордость живущих там.

To the hush of the breathless morning
  On the thin, tin, crackling roofs,
To the haze of the burned back-ranges
  And the dust of the shoeless hoofs –
To the risk of a death by drowning,
  To the risk of a death by drouth –
To the men ef a million acres,
  To the Sons of the Golden South!

 За пыль от копыт неподкованных,
 За рассветную душную тишь,
 За дымок над кухней дворовой,
 За шум жестяных наших крыш,
 За риск утонуть в наводненье,
 И смертельной засухи риск
 За сынов Золотого Юга,
 За поля, где пшеница и рис.

To the Sons of the Golden South (Stand up!),
  And the life we live and know,
Let a felow sing o' the little things he cares about,
If a fellow fights for the little things he cares about
  With the weight o a single blow!

 За сынов Золотого Юга, (встать!)
 За привычную жизнь, что далась недаром,
 Споем, ребята о тех мелочах, которые дороги нам,
 Ответим за каждую из мелочей, которые дороги нам
 На каждый удар – ударом!

To the smoke of a hundred coasters,
  To the sheep on a thousand hills,
To the sun that never blisters,
  To the rain that never chills –
To the land of the waiting springtime,
  To our five-meal, meat-fed men,
To the tall, deep-bosomed women,
  And the children nine and ten!

 За дымы пароходиков бойких,
 За овец с бессчётных холмов,
 За солнце что не обжигает,
 За дожди без злых холодов,
 За земли, что ждут посева,
 За откормленных мясом людей,
 За баб плодовитых, стройных:
 Чтоб – по девять и десять детей.

And the children nine and ten (Stand up!),
  And the life we live and know,
Let a fellow sing o' the little things he cares about,
If a fellow fights for the little things he cares about
  With the weight of a two-fold blow!

 Чтоб по девять и десять детей (встать!)
 За привычную жизнь – что далась недаром,
 Споём, ребята, о тем мелочах, что дороги нам,
 Ответим за каждую из мелочей, что дороги нам,
 На удар двойным ударом!

To the far-flung, fenceless prairie
  Where the quick cloud-shadows trail,
To our neighbours' barn in the offing
  And the line of the new-cut rail;
To the plough in her league-long furrow
  With the grey Lake' gulls behind –
To the weight of a half-year's winter
  And the warm wet western wind!

 За страну бесконечных прерии
 За бегущую тень облаков
 За полный амбар соседа,
 За гудки ночных поездов
 За серых озёрных чаек,
 За вспашку степной целины,
 За зиму чуть ни в полгода,
 За влажный ветер весны,

To the home of the floods and thunder,
  To her pale dry healing blue –
To the lift of the great Cape combers,
  And the smell of the baked Karroo.
To the growl of the sluicing stamp-head –
  To the reef and the water-gold,
To the last and the largest Empire,
  To the map that is half unrolled!

 За страну жутких ливней и громов,
 За сухую, бледную синь,
 За гигантский прибой у Кейптауна,
 И запах подпёкшихся глин,
 За скрежет тяжелых шлюзов,
 За рифы и золото вод,
 За карту последней Империи,
 Что время ещё развернёт.

To our dear dark foster-mothers,
  To the heathen songs they sung –
To the heathen speech we babbled
  Ere we came to the white man's tongue.
To the cool of our deep verandah –
  To the blaze of our jewelled main,
To the night, to the palms in the moonlight,
  And the fire-fly in the cane!

 За наших чёрных кормилиц,
 Чей напев колыбельный дик,
 И – пока мы английский не знали –
 За наш первый родной язык!
 За глубокую тень веранды,
 За алмазный отсвет в волнах,
 За пальмы в лунном сиянье
 За ночных светляков в камышах,

To the hearth of Our People's People –
   To her well-ploughed windy sea,
To the hush of our dread high-altar
  Where The Abbey makes us We.
To the grist of the slow-ground ages,
  To the gain that is yours and mine –
To the Bank of the Open Credit,
  To the Power-house of the Line!

 За сердце Народа Народов,
 За вспаханные моря,
 За Аббатство, что славу Сада
 Сплотило вокруг алтаря,
 За неспешную поступь Времени,
 За его золотой дождь
 За мощность электростанций
 И Сити незримую мощь,

We've drunk to the Queen – God bless her!
  We've drunk to our mothers'land;
We've drunk to our English brother
  (And we hope he'll understand).
We've drunk as much as we're able,
  And the Cross swings low for the morn;
Last toast-and your foot on the table! –
  A health to the Native-born!

 Мы выпили за Королеву,
 Теперь за отчизну пьём,
 За наших английских братьев.
 Может, всё же, мы их поймём.
 Поймут и они нас тоже...
 Но вот, Южный Крест и зашел...
 За всех, кто родился колониях
 Выпьем. И – ноги на стол!

A health to the Nativeborn (Stand up!),
  We're six white men arow,
All bound to sing o' the Little things we care about,
All bound to fight for the Little things we care about
  With the weight of a six-fold blow!
By the might of our Cable-tow (Take hands!),
  From the Orkneys to the Horn
All round the world (and a Little loop to pull it by),
All round the world (and a Little strap to buckle it).
  A health to the Native-born!

 За уроженцев колоний (встать!), 
 За этим столом нас шесть – 
 За привычную жизнь, что далась недаром,  
 Споем, ребята, о тех мелочах, что дороги нам, 
 Ответим за каждую из мелочей, что дороги нам, 
 На удар шестикратным ударом! 
 За Телеграфный Кабель! (взяться за руки!), 
 Проложенный в глубине морской, 
 Чтоб с мысом Горн связать Оркней 
 Одной неразрывной петлей!  
 Вокруг земли! Вокруг всей! 
 За уроженцев колоний! Пей!

A health to the Nativeborn (Stand up!),
  We're six white men arow,
All bound to sing o' the Little things we care about,
All bound to fight for the Little things we care about
  With the weight of a six-fold blow!
By the might of our Cable-tow (Take hands!),
  From the Orkneys to the Horn
All round the world (and a Little loop to pull it by),
All round the world (and a Little strap to buckle it).
  A health to the Native-born!

 За всех уроженцев колоний (встать!)
 За этим столом нас шесть –
 За привычную жизнь, что далась нам недаром,
 Споем, ребята о тех мелочах, которые дороги нам,
 Ответим за каждую из мелочей, которые дороги нам
 На удар шестикратным ударом!
 За Телеграфный Кабель! (встать!)
 Проложенный в глубине морской,
 Который свяжет Оркней и Горн,
 Свяжет с Оркнеем далёкий Горн
 Одной неразрывной петлёй
 Вокруг земли!