I went into a public-'ouse to get a pint o' beer,
The publican 'e up an' sez, “We serve no red-coats here.”
The girls be'ind the bar they laughed an' giggled fit to die,
I outs into the street again an' to myself sez I:

Хотел я глотку промочить, гляжу - трактир открыт.
"Мы не пускаем солдатню!" – хозяин говорит.
Девиц у стойки не унять: потеха хоть куда!
Я восвояси повернул и плюнул со стыда.

O it's Tommy this, an' Tommy that, an' “Tommy, go away”;
But it's “Thank you. Mister Atkins,” when the band begins to play,
The band begins to play, my boys, the band begins to play.
O it's “Thank you. Mister Atkins,” when the band begins to play

  "Эй, Томми, так тебя и сяк, ступай и не маячь!"
  Но: "Мистер  Аткинс, просим Вас!" – когда зовет трубач.
  Когда зовет трубач, друзья, когда зовет трубач,
  Да, мистер Аткинс, просим Вас, когда зовет трубач!

I went into a theatre as sober as could be,
They gave a drunk civilian room, but 'adn't none for me;
They sent me to the gallery or round the music-'alls,
But when it comes to fightin', Lord! they'll shove me in the stalls!

На  представленье я пришел, ну ни в одном глазу!
За мной ввалился пьяный хлыщ, и он-то сел внизу.
Меня ж отправили в раек, наверх, на самый зад.
А если пули запоют – пожалте в первый ряд!

For it's Tommy this, an' Tommy that, an' “Tommy, wait outside”;
But it's “Special train for Atkins” when the trooper's on the tide,
The troopship's on the tide, my boys, the troopship's on the tide,
O it's “Special train for Atkins” when the trooper's on the tide.

  "Эй, Томми, так тебя и сяк, умерь-ка лучше прыть!"
  Но: "Личный транспорт Аткинсу!" – когда за море плыть.
  Когда за море плыть, друзья, когда за море плыть,
  Отличный транспорт Аткинсу, когда за море плыть!

Yes, makin' mock o' uniforms that guard you while you sleep
Is cheaper than them uniforms, an' they're starvation cheap;
An' hustlin' drunken soldiers when they're goin' large a bit
Is five times better business than paradin' in full kit.

Дешевый нам дают мундир, грошовый рацион,
Солдат – ваш верный часовой, – не больно дорог он!
И проще фыркать: дескать, он шумен навеселе,
Чем с полной выкладкой шагать по выжженной земле!

Then it's Tommy this, an' Tommy that, an' “Tommy, 'ow's yer soul?”
But it's “Thin red line of 'eroes” when the drums begin to roll,
The drums begin to roll, my boys, the drums begin to roll,
O it's “Thin red line of 'eroes” when the drums begin to roll.

  "Эй, Томми, так тебя и сяк, да ты, мерзавец, пьян!"
  Но: "Взвейтесь, грозные орлы!" – лишь грянет барабан.
  Лишь грянет барабан, друзья, лишь грянет барабан,
  Не дрянь, а "грозные орлы", лишь грянет барабан!

We aren't no thin red 'eroes, nor we aren't no blackguards too,
But single men in barricks, most remarkable like you;
An' if sometimes our conduck isn't all your fancy paints:
Why, single men in barricks don't grow into plaster saints;

Нет, мы не грозные орлы, но и не грязный скот,
Мы – те же люди, холостой казарменный народ.
А что порой не без греха – так где возьмешь смирней:
Казарма не растит святых из холостых парней!

While it's Tommy this, an' Tommy that, an' “Tommy, fall be'ind,”
But it's “Please to walk in front, sir,” when there's trouble in the wind,
There's trouble in the wind, my boys, there's trouble in the wind,
O it's “Please to walk in front, sir,“ when there's trouble in the wind.

  "Эй, Томми, так тебя и сяк, тишком ходи, бочком!"
  Но: "Мистер Аткинс, грудь вперед!" – едва пахнет дымком
  Едва пахнет дымком, друзья, едва пахнет дымком,
  Ну, мистер Аткинс, грудь вперед, едва пахнет дымком!

You talk o' better food for us, an' schools, an' fires, an' all:
We'll wait for extry rations if you treat us rational.
Don't mess about the cook-room slops, but prove it to our face
The Widow's Uniform is not the soldier-man's disgrace.

Сулят нам сытные пайки, и школы, и уют.
Вы жить нам дайте по-людски, без ваших сладких блюд!
Не о баланде разговор, и что чесать язык,
Покуда форму за позор солдат считать привык!

For it's Tommy this, an' Tommy that, an' “Chuck him out, the brute!”
But it's “Saviour of 'is country,” when the guns begin to shoot;
Yes it's Tommy this, an' Tommy that, an' anything you please;
But Tommy ain't a bloomin' fool – you bet that Tommy sees!

  "Эй, Томми, так тебя и сяк, катись и черт с тобой!"
  Но он – "защитник Родины", когда выходит в бой.
  Да, Томми, так его и сяк, не раз уже учен,
  И Томми – вовсе не дурак, он знает, что почем!