A Code of Morals |
Нравоучительный код (или моральный кодекс) |
Lest you should think this story true
I merely mention I
Evolved it lately. 'Tis a most
Unmitigated misstatement. |
Чтоб не поверили в рассказ
Вы сей, скажу я Вам,
Что я его придумал сам,
В нём правды ни на грош. |
Now Jones had left his new-wed bride to keep his house in order,
And hied away to the Hurrum Hills above the Afghan border,
To sit on a rock with a heliograph; but ere he left he taught
His wife the working of the Code that sets the miles at naught. |
Жену оставил дома Джонс, едва успев жениться,
В горах Хуррумских ждёт его афганская граница.
Там гелиограф на скале; до своего ухода
Он научил жену читать загадочные коды. |
And Love had made him very sage, as Nature made her fair;
So Cupid and Apollo linked, per heliograph, the pair.
At dawn, across the Hurrum Hills, he flashed her counsel wise –
At e'en, the dying sunset bore her husband's homilies. |
В любви он мудрость приобрёл, она была прекрасна,
Амур и Феб им дали вновь общаться не напрасно.
В горах Хуррумских он мораль читает ей с рассвета, –
И на закате к ней летят полезные советы. |
He warned her 'gainst seductive youths in scarlet clad and gold,
As much as 'gainst the blandishments paternal of the old;
But kept his gravest warnings for (hereby the ditty hangs)
That snowy-haired Lothario, Lieutenant-General Bangs. |
«Держись подальше от юнцов в своих мундирах алых,
Беги отеческих забот от стариков бывалых;
Но есть Лотарио седой, (о нём моя баллада),
Их генерал, распутный Бэнгс, страшись его как ада». |
'Twas General Bangs, with Aide and Staff, who tittupped on the way,
When they beheld a heliograph tempestuously at play.
They thought of Border risings, and of stations sacked and burnt –
So stopped to take the message down—and this is what they learnt — |
Однажды Бэнгс и штаб его скакали по дороге,
Вдруг гелиограф засверкал активно на отроге,
Бунт на границе, мысль у них, или постов сожженье –
Остановились все прочесть такое сообщенье. |
"Dash dot dot, dot, dot dash, dot dash dot" twice. The General swore.
"Was ever General Officer addressed as 'dear' before?
"'My Love,' i' faith! 'My Duck,' Gadzooks! 'My darling popsy-wop!'
"Spirit of great Lord Wolseley, who is on that mountaintop?" |
«Тире, две точки, два тире». Божится Бэнгс: «Химера!»
«Не обращались никогда «милашка» к офицеру!»
«Малышка! Уточка моя!» Чёрт подери! «Красотка!»
Иль это лорда Уолсли дух сигналит с той высотки?» |
The artless Aide-de-camp was mute; the gilded Staff were still,
As, dumb with pent-up mirth, they booked that message from the hill;
For clear as summer lightning-flare, the husband's warning ran: –
"Don't dance or ride with General Bangs – a most immoral man." |
Молчал дубина-адъютант, молчали все штабисты,
Они записывали текст, скрывая смех искристый;
Уроки мужа все прочли, и не без интереса:
«Ты только с Бэнгсом не танцуй – распутнейший повеса». |
[At dawn, across the Hurrum Hills, he flashed her counsel wise –
But, howsoever Love be blind, the world at large hath eyes.]
With damnatory dot and dash he heliographed his wife
Some interesting details of the General's private life. |
(Советы вспышками давать была его задача, –
Любовь, как видимо, слепа, но люди в мире зрячи.)
Он, осуждая, посылал своей жене сигналы –
Детали всех пикантных сцен из жизни генерала. |
The artless Aide-de-camp was mute, the shining Staff were still,
And red and ever redder grew the General's shaven gill.
And this is what he said at last (his feelings matter not): –
"I think we've tapped a private line. Hi! Threes about there! Trot!" |
Молчал дубина-адъютант, молчали все штабисты,
Как никогда побагровел у Бэнгса зоб мясистый,
Сказал он с чувством, наконец: «То частная беседа.
Вперёд! Галопом! По три – в ряд! Не обгонять соседа!» |
All honour unto Bangs, for ne'er did Jones thereafter know
By word or act official who read off that helio.
But the tale is on the Frontier, and from Michni to Mooltan
They know the worthy General as "that most immoral man." |
И к чести Бэнгса, никогда, ни словом, ни приказом,
Джонс не узнал, что тот следил за гелиорассказом.
Но от Мултана до Михни Границе всей известно,
Что наш достойный генерал «распутнейший повеса». |