Ah! What avails the classic bent
  And what the cultured word,
Against the undoctored incident
  That actually occurred?

Что точность слов, игра ума
   И пышность книжных фраз
В сравненьи с тем, что жизнь сама
   Готовила для нас?

And what is Art whereto we press
  Through paint and prose and rhyme –
When Nature in her nakedness
  Defeats us every time?

На что Искусству притязать
   Картинам и стихам,
Когда сама Природа-Мать
   Дает уроки нам.

It is not learning, grace nor gear,
  Nor easy meat and drink,
But bitter pinch of pain and fear
  That makes creation think.

Не знания, не шестерни
   Мир двигают вперед,
А только Страх да Боль одни
   Толкают мысли ход.

When in this world's unpleasing youth
  Our godlike race began,
The longest arm, the sharpest tooth,
  Gave man control of man;

Когда в далекие века
   Жизнь наша началась,
Зуб острый, длинная рука
   Давали мощь и власть.

Till, bruised and bitten to the bone
  And taught by pain and fear,
He learned to deal the far-off stone,
  And poke the long, safe spear.

И воин в ранах, в синяках
   Нагнулся, камень взял.
И копья изготовил Страх
   И во врага послал.

So tooth and nail were obsolete
  As means against a foe,
Till, bored by uniform defeat,
  Some genius built the bow.

Теперь зубами просто так
   Не выиграешь бой.
А тут как раз один чудак
   Лук сделал с тетивой.

Then stone and javelin proved as vain
  As old-time tooth and nail;
Till, spurred anew by fear and pain,
  Man fashioned coats of mail.

Копьем не победить в боях,
   Врага не одолеть.
Но тут кольчугу сделал Страх
   И защитился впредь.

Then was there safety for the rich
  And danger for the poor,
Till someone mixed a powder which
  Redressed the scale once more.

Сиял богатым ореол,
   Но проиграл бедняк.
Тут кто-то порох изобрел –
   И поддалась броня.

Helmet and armour disappeared
  With sword and bow and pike,
And, when the smoke of battle cleared,
  All men were armed alike....

Щит износился боевой,
   Копье, и меч, и шлем.
А легкий дым пороховой
   Теперь опасен всем.

And when ten million such were slain
  To please one crazy king,
Man, schooled in bulk by fear and pain,
  Grew weary of the thing;

Чтоб счастлив был один король
   Лег миллион солдат.
Тут отменили Страх и Боль
   Оружье всё подряд.

And, at the very hour designed,
  To enslave him past recall,
His tooth-stone-arrow-gun-shy mind
  Turned and abolished all.

Когда грозит небытиё
   И рабство всем грозит,
Зуб и копье, стрела, ружье –
   Весь арсенал забыт.

All Power, each Tyrant, every Mob
   Whose head has grown too large,
Ends by destroying its own job
  And works its own discharge;

Когда Тиран иль Вождь свою
   Превысит слишком власть,
То в им же начатом бою
   Ему придется пасть.

And Man, whose mere necessities
  Move all things from his path,
Trembles meanwhile at their decrees,
  And deprecates their wrath!

А тот, к кому жесток Закон,
   Кто скромен, честен, тих,
Дрожит перед властями он,
   Не спорит с гневом их.