The Benefactors |
Благодетели |
Ah! What avails the classic bent
And what the cultured word,
Against the undoctored incident
That actually occurred? |
Зачем искать учёное словцо
Что Аристотель в этой жизни значит
Того, что в этой жизни налицо
И Аристотель не переиначит. |
And what is Art whereto we press
Through paint and prose and rhyme –
When Nature in her nakedness
Defeats us every time? |
А взять Искусство, – что для нас, людей
Стихотворенья, проза и картинки?!
Природа в обнажённости своей
Нас побеждает в каждом поединке! |
It is not learning, grace nor gear,
Nor easy meat and drink,
But bitter pinch of pain and fear
That makes creation think. |
Не лёгкий хлеб, не лёгкое питьё,
Не словеса, что в воздухе повисли, –
Пинки судьбы и ужасы её
Нас побуждают к действию и мысли! |
When in this world's unpleasing youth
Our godlike race began,
The longest arm, the sharpest tooth,
Gave man control of man; |
Когда в сей мир пришёл наш дивный род
Тогда в богоподобной нашей касте
Царил и возвышался только тот,
Кто прочих был зубастей и рукастей. |
Till, bruised and bitten to the bone
And taught by pain and fear,
He learned to deal the far-off stone,
And poke the long, safe spear. |
Но тот, кто позволял себя кусать,
Переборол однажды боль и ужас,
И научился камешки бросать
И копьецо сварганил, поднатужась. |
So tooth and nail were obsolete
As means against a foe,
Till, bored by uniform defeat,
Some genius built the bow. |
Другой же, не когтист и не зубаст,
Казалось, обречён был вечным мукам.
Но парень был на выдумки горазд:
Он устрашил врага стрелой и луком. |
Then stone and javelin proved as vain
As old-time tooth and nail;
Till, spurred anew by fear and pain,
Man fashioned coats of mail. |
Прошла эпоха камня и копья.
И зуб, и коготь отошли в преданье.
Изобрели кольчугу. Чешуя
В бою весьма уменьшила страданья. |
Then was there safety for the rich
And danger for the poor,
Till someone mixed a powder which
Redressed the scale once more. |
Кто был богат, покрылся ею весь.
Кто беден был, читал свои молитвы.
Но человек нашёл такую смесь,
Что всех переодела в ходе битвы. |
Helmet and armour disappeared
With sword and bow and pike,
And, when the smoke of battle cleared,
All men were armed alike.... |
Исчезли шпага, пика, лук, доспех,
И только дым рассеялся немножко,
Как стало ясно: в армии у всех
Одно оружье и одна одёжка. |
And when ten million such were slain
To please one crazy king,
Man, schooled in bulk by fear and pain,
Grew weary of the thing; |
Когда ж мильоны отошли навек
Туда, откуда не было возврата,
Тогда устал от боли Человек,
Устал от роли вечного солдата. |
And, at the very hour designed,
To enslave him past recall,
His tooth-stone-arrow-gun-shy mind
Turned and abolished all. |
И каждый час, что памятью былой
Был предназначен для порабощенья,
Отвергнул ум, разбуженный и злой,
Отвергнул ум – в тоске и отвращенье. |
All Power, each Tyrant, every Mob
Whose head has grown too large,
Ends by destroying its own job
And works its own discharge; |
Толпа любая и любой Тиран,
Любая Власть, безумные в гордыне,
В себе скрывают собственный таран,
Свергающий их мнимые твердыни. |
And Man, whose mere necessities
Move all things from his path,
Trembles meanwhile at their decrees,
And deprecates their wrath! |
Человек, насущное ища,
Готовый просверлить земное чрево,
От их законов смертно трепеща,
Не признаёт их ярости и гнева! |