If you can keep your head when all about you
    Are losing theirs and blaming it on you,
If you can trust yourself when all men doubt you,
    But make allowance for their doubting too;
If you can wait and not be tired by waiting,
    Or being lied about, don't deal in lies,
Or being hated don't give way to hating,
    And yet don't look too good, nor talk too wise:

Когда ты держишься, а все в слепом смятеньи
Теряют голову, кляня тебя за это;
Когда ты, твёрд, внимаешь всем сомненьям,
Не отрицая их безверия при этом;
Когда ты можешь ждать, исполненный терпенья;
Когда, оболганный, не дашь себе солгать,
Иль, презираемый, закроешь путь презренью,
Высокомерию не дав взыграть;

If you can dream – and not make dreams your master;
    If you can think – and not make thoughts your aim,
If you can meet with Triumph and Disaster
    And treat those two impostors just the same;
If you can bear to hear the truth you've spoken
    Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to, broken,
    And stoop and build 'em up with worn–out tools:

Когда, загрезив, ты не дашь себе забыться,
И мысль от действия тебя не отвлечёт,
Когда хоть слава, хоть позор, – что ни случится –
Тебя с дороги к цели не собьёт;
Когда, столкнувшись с натиском подонков,
На сделку с совестью ты твёрдо не пойдёшь,
Когда, увидев дело рук своих в обломках,
Ты свой Сизифов труд опять начнёшь;

If you can make one heap of all your winnings
    And risk it on one turn of pitch–and–toss,
And lose, and start again at your beginnings
    And never breathe a word about your loss;
If you can force your heart and nerve and sinew
    To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
    Except the Will which says to them: "Hold on!"

Когда б ты мог, предавшись чувств порыву,
Всем достояньем нажитым рискнуть,
И, потеряв, опять пойти по миру,
И в жалобе уста не разомкнуть;
Когда в сраженьи твой черёд настанет,
И сил и нервов нету устоять,
Тогда стеной одна лишь воля станет
И скажет: не сдаваться и держать!

If you can talk with crowds and keep your virtue,
    Or walk with Kings – nor lose the common touch,
If neither foes nor loving friends can hurt you,
    If all men count with you, but none too much;
If you can fill the unforgiving minute
    With sixty seconds' worth of distance run,
Yours is the Earth and everything that's in it,
    And – which is more – you'll be a Man, my son!

Когда царей чертог тебя к себе не манит;
Когда в толпе ты можешь быть самим собой;
Когда и враг, и друг тебя не в силах ранить,
Без раболепия считаются с тобой;
Когда всю жизнь, не потеряв минуты доли,
Отдашь ты покорению вершин...
Твой будет щедрый мир и – более –
Мужчиной станешь ты, мой сын!

If you can keep your head when all about you
    Are losing theirs and blaming it on you,
If you can trust yourself when all men doubt you,
    But make allowance for their doubting too;
If you can wait and not be tired by waiting,
    Or being lied about, don't deal in lies,
Or being hated don't give way to hating,
    And yet don't look too good, nor talk too wise:

Когда ты держишься, а все в слепом смятеньи
Теряют голову, кляня тебя за это,
Когда ты тверд, внимаешь всем сомненьям,
Не отрицая их безверия при этом,
Когда ты можешь ждать, исполненный терпенья,
Когда, оболганный, не дашь себе солгать
Иль, презираемый, закроешь путь презренью,
Высокомерию не дав взыграть,

If you can dream – and not make dreams your master;
    If you can think – and not make thoughts your aim,
If you can meet with Triumph and Disaster
    And treat those two impostors just the same;
If you can bear to hear the truth you've spoken
    Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to, broken,
    And stoop and build 'em up with worn–out tools:

Когда, загрезив, ты не дашь себе забыться,
А мысль от действия тебя не отвлечет,
Когда хоть слава, хоть позор – что ни случится –
Тебя с дороги к цели не собьет,
Когда тебя не трогают подонки,
Обман плетущие с твоих же слов,
Когда, найдя свой главный труд в обломках,
Начнешь его ты вновь с первооснов,

If you can make one heap of all your winnings
    And risk it on one turn of pitch–and–toss,
And lose, and start again at your beginnings
    And never breathe a word about your loss;
If you can force your heart and nerve and sinew
    To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
    Except the Will which says to them: "Hold on!"

Когда, разыгрывая жизни карту,
Ты можешь всем, что приобрел, рискнуть
И, проиграв, не потерять азарта
И жалобой уста не разомкнуть,
Когда в сраженьи твой черед настанет,
А сил и нервов нету устоять,
Тогда стеной одна лишь воля станет
И скажет – "Не сдаваться и держать!",

If you can talk with crowds and keep your virtue,
    Or walk with Kings – nor lose the common touch,
If neither foes nor loving friends can hurt you,
    If all men count with you, but none too much;
If you can fill the unforgiving minute
    With sixty seconds' worth of distance run,
Yours is the Earth and everything that's in it,
    And – which is more – you'll be a Man, my son!

Когда царей чертог тебя к себе не манит,
Когда в толпе ты можешь быть самим собой,
Когда и враг и друг, тебя не в силах ранить,
Без раболепия считаются с тобой,
Когда всю жизнь, не потеряв минуты доли,
Отдашь ты покорению вершин,
Твой будет щедрый мир и – более –
Мужчиной станешь ты, мой сын.