Some books are lies frae end to end,
 And some great lies were never penn'd:
 Ev'n ministers they hae been kenn'd,
     In holy rapture,
 A rousing whid at times to vend,
     And nail't wi' Scripture.

 Иные книги лгут нам сплошь.
 А есть неписаная ложь.
 Ты и священников найдешь,
    Что правду божью,
 Впадая от восторга в дрожь,
    Мешают с ложью.

 But this that I am gaun to tell,
 Which lately on a night befell,
 Is just as true's the Deil's in hell
     Or Dublin city:
 That e'er he nearer comes oursel'
     'S a muckle pity.

 Но в том, о чем я речь веду,
 От правды я не отойду,
 Как в том, что черт живет в аду
    Иль в недрах Дублина.
 (Ах, много - людям на беду -
    Им душ загублено!)

 The clachan yill had made me canty,
 I was na fou, but just had plenty;
 I stacher'd whiles, but yet too tent aye
     To free the ditches;
 An' hillocks, stanes, an' bushes, kenn'd eye
     Frae ghaists an' witches.

 Хлебнул я браги вечерком,
 Но не был пьян, а под хмельком.
 Я обходил, бредя пешком,
   Бугры, канавы
 И знал, что куст манит кивком,
   А не лукавый.

 The rising moon began to glowre
 The distant Cumnock hills out-owre:
 To count her horns, wi' a my pow'r,
     I set mysel';
 But whether she had three or four,
     I cou'd na tell.

 Холмистый Камнок я узнал,
 Едва лишь месяц заблистал.
 Его рога считать я стал,
    Шагая шире.
 Сначала три я насчитал,
    Потом - четыре...

 I was come round about the hill,
 An' todlin down on Willie's mill,
 Setting my staff wi' a' my skill,
     To keep me sicker;
 Tho' leeward whiles, against my will,
     I took a bicker.

 Вослед за верным посошком
 По склону я трусил шажком -
 Мне путь был издавна знаком
    К запруде Вилли.
 Но вдруг, сорвавшись, я бегом
    Бежал полмили.

 I there wi' Something did forgather,
 That pat me in an eerie swither;
 An' awfu' scythe, out-owre ae shouther,
     Clear-dangling, hang;
 A three-tae'd leister on the ither
     Lay, large an' lang.

 Тут нечто предо мной предстало
 С косою острою, чье жало
 С плеча костлявого свисало
    И с острогой,
 Что сталью под луной сверкала,
    В руке другой.

 Its stature seem'd lang Scotch ells twa,
 The queerest shape that e'er I saw,
 For fient a wame it had ava;
     And then its shanks,
 They were as thin, as sharp an' sma'
     As cheeks o' branks.

 С косую сажень вышиною
 Оно стояло предо мною,
 Без брюха, страшное, худое,
    Горбом спина,
 А что за ноги! Тоньше вдвое
    Веретена.

 "Guid-een," quo' I; "Friend! hae ye been mawin,
 When ither folk are busy sawin!"*
 I seem'd to make a kind o' stan'
     But naething spak;
 At length, says I, "Friend! whare ye gaun?
     Will ye go back?"
     
 [* This recontre happened in seed-time, 1785. — R.B.]

 Спросил я: - Друг! Узнать нельзя ли,
 Должно быть, вы сегодня жали?
 А мы ведь только сеять стали.
    Я с вами рад
 Вернуться в дом, где выпивали
    Мы час назад!

 It spak right howe,—"My name is Death,
 But be na fley'd."—Quoth I, "Guid faith,
 Ye're maybe come to stap my breath;
     But tent me, billie;
 I red ye weel, tak care o' skaith
     See, there's a gully!"

 - Я Смерть! - чудовище сказало, -
 Но ты пока не бойся, малый!..
 - Я не боюсь, хоть ты, пожалуй,
    Меня убьешь.
 Но я прошу: взгляни сначала
    На этот нож!

 "Gudeman," quo' he, "put up your whittle,
 I'm no designed to try its mettle;
 But if I did, I wad be kittle
     To be mislear'd;
 I wad na mind it, no that spittle
     Out-owre my beard."

 Смерть отвечала мне: - Сынок,
 Ты спрячь подальше свой клинок.
 Подумай сам, какой в нем прок.
    Его удары
 Страшны не больше, чем плевок,
    Для Смерти старой!

 "Weel, weel!" says I, "a bargain be't;
 Come, gie's your hand, an' sae we're gree't;
 We'll ease our shanks an tak a seat—
     Come, gie's your news;
 This while ye hae been mony a gate,
     At mony a house."*
 [* An epidemical fever was then raging in that
  country .— R.B.]

 - Что ж, уговор - так уговор! -
 Сказал я. - Бросим этот спор.
 Присядь со мной на косогор -
    Ведь ты устала -
 И расскажи, что с давних пор
    Перевидала.

 "Ay, ay!" quo' he, an' shook his head,
 "It's e'en a lang, lang time indeed
 Sin' I began to nick the thread,
     An' choke the breath:
 Folk maun do something for their bread,
     An' sae maun Death.

 - О да! - сказала Смерть, садясь, -
 Почти что вечность пронеслась
 С тех пор, как жать я принялась
    По воле божьей.
 Всем в мире надо жить, трудясь.
    И Смерти - тоже.

 "Sax thousand years are near-hand fled
 Sin' I was to the butching bred,
 An' mony a scheme in vain's been laid,
     To stap or scar me;
 Till ane Hornbook's* ta'en up the trade,
     And faith! he'll waur me.
     
 [* This gentleman, Dr. Hornbook, is professionally
 a brother of the sovereign Order of the Ferula;
 but, by intuition and inspiration, is at once 
 an apothecary, surgeon, and physician. — R.B.]

 "Ye ken Hornbook i' the clachan,
 Deil mak his king's-hood in spleuchan!
 He's grown sae weel acquaint wi' Buchan*
     And ither chaps,
 The weans haud out their fingers laughin,
     An' pouk my hips.
     
 [* Burchan's Domestic Medicine. — R.B.]

 Но у меня не жизнь, а мука.
 Ты слышал имя Горнбука?
 Уж так хитра его наука,
    Что стар и млад -
 От деда дряхлого до внука -
    Меня стыдят.

 "See, here's a scythe, an' there's dart,
 They hae pierc'd mony a gallant heart;
 But Doctor Hornbook, wi' his art
     An' cursed skill,
 Has made them baith no worth a f-t,
     Damn'd haet they'll kill!

 Бывало, под косою длинной,
 Подобно травам луговины,
 Народ, не знавший медицины,
    Ложится сплошь...
 Теперь меня с косой старинной
    Не ставят в грош!

 "'Twas but yestreen, nae farther gane,
 I threw a noble throw at ane;
 Wi' less, I'm sure, I've hundreds slain;
     But deil-ma-care,
 It just play'd dirl on the bane,
     But did nae mair.

 Вчера я жертву поразила
 Своим копьем - с такою силой,
 Что семерых бы уложила,
    Пронзив, как гвоздь,
 Но острие лишь притупила,
    Задев о кость.

 "Hornbook was by, wi' ready art,
 An' had sae fortify'd the part,
 That when I looked to my dart,
     It was sae blunt,
 Fient haet o't wad hae pierc'd the heart
     Of a kail-runt.

 Что это, думаю, за штука?
 А это - дело Горнбука!
 Тут помогла его наука
    Или искусство:
 Копье в ребро вошло без стука -
    Как бы в капусту.

 "I drew my scythe in sic a fury,
 I near-hand cowpit wi' my hurry,
 But yet the bauld Apothecary
     Withstood the shock;
 I might as weel hae tried a quarry
     O' hard whin rock.

 Больной остался бы калекой,
 Не помоги ему аптекой
 Или ланцетом лысый лекарь -
    Ваш Горнбук.
 Не раз он вырвал человека
    Из цепких рук.

 "Ev'n them he canna get attended,
 Altho' their face he ne'er had kend it,
 Just—in a kail-blade, an' sent it,
     As soon's he smells 't,
 Baith their disease, and what will mend it,
     At once he tells 't.

 Он изгонял из тех заразу,
 Кого и не видал ни разу,
 Натужься по его приказу,
    Заклей пакет,
 А он понюхает и сразу
    Пришлет ответ.

 "And then, a' doctor's saws an' whittles,
 Of a' dimensions, shapes, an' mettles,
 A' kind o' boxes, mugs, an' bottles,
     He's sure to hae;
 Their Latin names as fast he rattles
     As A B C.

 Есть у него, как в магазине,
 Все то, что нужно медицине:
 Набор ножей, spiritus vini*,
    Касторка, йод.
 Он все лекарства по-латыни
    Вам назовет.
    
 [* Винный спирт (лат.).]

 "Calces o' fossils, earths, and trees;
 True sal-marinum o' the seas;
 The farina of beans an' pease,
     He has't in plenty;
 Aqua-fontis, what you please,
     He can content ye.

 Есть sal marinum - соль морская, -
 Все кальции, какие знаю...
 А разных трав любого края
    Не перечесть.
 И aqua (иль вода простая)
    Там тоже есть.

 "Forbye some new, uncommon weapons,
 Urinus spiritus of capons;
 Or mite-horn shavings, filings, scrapings,
     Distill'd per se;
 Sal-alkali o' midge-tail clippings,
     And mony mae."

 Есть и опилки, срезы, крошки
 Клешни клеща, блошиной ножки
 И усиков какой-то мошки,
    Яд комара,
 Настой желез сороконожки
    Et cetera...*
 [* И так далее (лат.).]

 "Waes me for Johnie Ged's* Hole now,"
 Quoth I, "if that thae news be true!
 His braw calf-ward whare gowans grew,
     Sae white and bonie,
 Nae doubt they'll rive it wi' the plew;
     They'll ruin Johnie!"
     
 [* The grave-digger. — R.B.]

 Тут я воскликнул: - Бедный Джон!
 Какой доход теряет он!
 Коль вправду будет побежден
    Любой недуг,
 Кладбищенский зеленый склон
    Изрежет плуг.

 The creature grain'd an eldritch laugh,
 And says "Ye needna yoke the pleugh,
 Kirkyards will soon be till'd eneugh,
     Tak ye nae fear:
 They'll be trench'd wi' mony a sheugh,
     In twa-three year.

 Смерть засмеялась: - Нет, не плуг
 Изрежет этот мирный луг,
 Которым твой владеет друг,
    А сто лопат
 Все ваши кладбища вокруг
    Избороздят.

 "Whare I kill'd ane, a fair strae-death,
 By loss o' blood or want of breath
 This night I'm free to tak my aith,
     That Hornbook's skill
 Has clad a score i' their last claith,
     By drap an' pill.

 Где одного так любо-мило
 В постели жизни я лишила,
 Пустила кровь иль придушила
    Без долгих мук, -
 Там двадцать душ загнал в могилу
    Ваш Горнбук.

 "An honest wabster to his trade,
 Whase wife's twa nieves were scarce weel-bred
 Gat tippence-worth to mend her head,
     When it was sair;
 The wife slade cannie to her bed,
     But ne'er spak mair.

 Наш местный ткач - хороший малый
 Свою жену, что бредить стала,
 Когда немножко захворала,
    Отвез к врачу,
 И больше слова не сказала
    Она ткачу...

 "A country laird had ta'en the batts,
 Or some curmurring in his guts,
 His only son for Hornbook sets,
     An' pays him well:
 The lad, for twa guid gimmer-pets,
     Was laird himsel'.

 У парня заболел отец -
 Богатый лэрд, и молодец
 Послал отборных двух овец
    Врачу за средство,
 Что принесет отцу конец,
    Ему - наследство.

 "A bonie lass—ye kend her name —
 Some ill-brewn drink had hov'd her wame;
 She trusts hersel', to hide the shame,
     In Hornbook's care;
 Horn sent her aff to her lang hame,
     To hide it there.

 Должно быть, от ночной простуды
 Одной девчонке стало худо.
 Врач сотворил над нею чудо:
    Его совет
 Туда послал ее, откуда
    Возврата нет!

 "That's just a swatch o' Hornbook's way;
 Thus goes he on from day to day,
 Thus does he poison, kill, an' slay,
     An's weel paid for't;
 Yet stops me o' my lawfu' prey,
     Wi' his damn'd dirt:

 Таков у лекаря обычай.
 За грош, не ведая приличий.
 Морит людей он без различья
    День изо дня
 И норовит моей добычи
    Лишить меня.

 "But, hark! I'll tell you of a plot,
 Tho' dinna ye be speakin o't;
 I'll nail the self-conceited sot,
     As dead's a herrin;
 Neist time we meet, I'll wad a groat,
     He gets his fairin!"

 Пока терплю я поневоле.
 Но разве он бессмертен, что ли?
 Не избежит он общей доли.
    Придет каюк -
 И будет мертв, как сельдь в рассоле,
    Ваш Горнбук!..

 But just as he began to tell,
 The auld kirk-hammer strak the bell
 Some wee short hour ayont the twal',
     Which rais'd us baith:
 I took the way that pleas'd mysel',
     And sae did Death.

 Еще бы Смерть сказала много,
 Но вдруг, наполнив мир тревогой,
 Часы пробили полночь строго
    Из-за ветвей...
 И я побрел своей дорогой,
    А Смерть - своей.