"And send the godly in a pet to pray."
                                                           Pope.

O Thou, who in the heavens does dwell,
Who, as it pleases best Thysel',
Sends ane to heaven an' ten to hell,
    A' for Thy glory,
And no for ony gude or ill
    They've done afore Thee!

О ты, не знающий преград!
Ты шлешь своих любезных чад -
В рай одного, а десять в ад,
   Отнюдь не глядя
На то, кто прав, кто виноват,
   А славы ради.

I bless and praise Thy matchless might,
When thousands Thou hast left in night,
That I am here afore Thy sight,
    For gifts an' grace
A burning and a shining light
    To a' this place.

Ты столько душ во тьме оставил.
Меня же, грешного, избавил,
Чтоб я твою премудрость славил
   И мощь твою.
Ты маяком меня поставил
   В родном краю.

What was I, or my generation,
That I should get sic exaltation,
I wha deserve most just damnation
    For broken laws,
Five thousand years ere my creation,
    Thro' Adam's cause?

Щедрот подобных ожидать я
Не мог, как и мои собратья.
Мы все отмечены печатью
   Шесть тысяч лет -
С тех пор как заслужил проклятье
   Наш грешный дед.

When frae my mither's womb I fell,
Thou might hae plunged me in hell,
To gnash my gums, to weep and wail,
    In burnin lakes,
Where damned devils roar and yell,
    Chain'd to their stakes.

Я твоего достоин гнева
Со дня, когда покинул чрево.
Ты мог послать меня налево -
   В кромешный ад,
Где нет из огненного зева
   Пути назад.

Yet I am here a chosen sample,
To show thy grace is great and ample;
I'm here a pillar o' Thy temple,
    Strong as a rock,
A guide, a buckler, and example,
    To a' Thy flock.

Но милосердию нет меры.
Я избежал огня и серы
И стал столпом, защитой веры,
   Караю грех
И благочестия примером
   Служу для всех.

O Lord, Thou kens what zeal I bear,
When drinkers drink, an' swearers swear,
An' singin there, an' dancin here,
    Wi' great and sma';
For I am keepit by Thy fear
    Free frae them a'.

Изобличаю я сурово
Ругателя и сквернослова,
И потребителя хмельного,
   И молодежь,
Что в праздник в пляс пойти готова,
   Подняв галдеж.

But yet, O Lord! confess I must,
At times I'm fash'd wi' fleshly lust:
An' sometimes, too, in wardly trust,
    Vile self gets in:
But Thou remembers we are dust,
    Defil'd wi' sin.

Но умоляю провиденье
Простить мои мне прегрешенья.
Подчас мне бесы вожделенья
   Терзают плоть.
Ведь нас из праха в день творенья
   Создал господь!

O Lord! yestreen, Thou kens, wi' Meg—
Thy pardon I sincerely beg,
O! may't ne'er be a livin plague
    To my dishonour,
An' I'll ne'er lift a lawless leg
    Again upon her.

Вчера я вышел на дорогу
И встретил Мэгги-недотрогу.
Клянусь всевидящему богу,
   Обет приму,
Что на нее я больше ногу
   Не подниму!

Besides, I farther maun allow,
Wi' Leezie's lass, three times I trow—
But Lord, that Friday I was fou,
    When I cam near her;
Or else, Thou kens, Thy servant true
    Wad never steer her.

Еще я должен повиниться,
Что в постный день я у девицы,
У этой Лиззи смуглолицей,
   Гостил тайком.
Но я в тот день, как говорится,
   Был под хмельком.

Maybe Thou lets this fleshly thorn
Buffet Thy servant e'en and morn,
Lest he owre proud and high shou'd turn,
    That he's sae gifted:
If sae, Thy han' maun e'en be borne,
    Until Thou lift it.

Но, может, страсти плоти бренной
Во мне бушуют неизменно,
Чтоб не мечтал я дерзновенно
   Жить без грехов.
О, если так, я их смиренно
   Терпеть готов!

Lord, bless Thy chosen in this place,
For here Thou hast a chosen race:
But God confound their stubborn face,
    An' blast their name,
Wha bring Thy elders to disgrace
    An' public shame.

Храни рабов твоих, о боже,
Но покарай как можно строже
Того из буйной молодежи,
   Кто без конца
Дает нам клички, строит рожи,
   Забыв творца.

Lord, mind Gaw'n Hamilton's deserts;
He drinks, an' swears, an' plays at cartes,
Yet has sae mony takin arts,
    Wi' great and sma',
Frae God's ain priest the people's hearts
    He steals awa.

К таким причислить многих можно.
Вот Гамильтон - шутник безбожный.
Пристрастен он к игре картежной,
   Но всем так мил,
Что много душ на путь свой ложный
   Он совратил.

An' when we chasten'd him therefor,
Thou kens how he bred sic a splore,
An' set the warld in a roar
    O' laughing at us;—
Curse Thou his basket and his store,
    Kail an' potatoes.

Когда ж пытались понемножку
Мы указать ему дорожку,
Над нами он смеялся в лежку
   С толпой друзей, -
Господь, сгнои его картошку
   И сельдерей!

Lord, hear my earnest cry and pray'r,
Against that Presbyt'ry o' Ayr;
Thy strong right hand, Lord, make it bare
    Upo' their heads;
Lord visit them, an' dinna spare,
    For their misdeeds.

Еще казни, о царь небесный,
Пресвитеров из церкви местной.
(Их имена тебе известны.)
   Рассыпь во прах
Тех, кто судил о нас нелестно
   В своих речах!

O Lord, my God! that glib-tongu'd Aiken,
My vera heart and flesh are quakin,
To think how we stood sweatin', shakin,
    An' p-'d wi' dread,
While he, wi' hingin lip an' snakin,
    Held up his head.

Вот Эйкен. Он - речистый малый.
Ты и начни с него, пожалуй.
Он так рабов твоих, бывало,
   Нещадно бьет,
Что в жар и в холод нас бросало,
   Вгоняло в пот.

Lord, in Thy day o' vengeance try him,
Lord, visit them wha did employ him,
And pass not in Thy mercy by 'em,
    Nor hear their pray'r,
But for Thy people's sake, destroy 'em,
    An' dinna spare.

But, Lord, remember me an' mine
Wi' mercies temp'ral an' divine,
That I for grace an' gear may shine,
    Excell'd by nane,
And a' the glory shall be thine,
    Amen, Amen!

Для нас же - чад твоих смиренных -
Ты не жалей своих бесценных
Даров - и тленных и нетленных,
   Нас не покинь,
А после смерти в сонм блаженных
   Прими. Аминь!