Guidwife,

Хозяюшка!

 I mind it weel in early date,
 When I was beardless, young and blate,
     An’ first could thresh the barn;
 Or hand a yokin at the pleugh;
 An’ tho’ forfoughten sair enough,
     Yet unco proud to learn:
 When first amang the yellow corn
     A man I reckon’d was,
 An’ wi’ the lave ilk merry morn
     Could rank my rig and lass,
        Still shearing, and clearing,
           The tither stooked raw,
        Wi’ claivers, an’ haivers,
           Wearing the day awa.

 Я помню, в молодые годы,
 Юнец неловкий, безбородый,
 С серпом ли на гумне,
 За плугом ли бредя устало,
 Лишь об ученьи все, бывало,
 Тогда мечталось мне.
 Я стал мужчиной: можно было
 Похвастать мне вполне
 Полоской и подружкой милой
 С другими наравне.
 Я копны расторопно
 Свивал и разметал,
 И в шутках, в прибаутках
 День целый пролетал.

 E’en then, a wish, I mind its pow’r,
 A wish that to my latest hour
     Shall strongly heave my breast,
 That I for poor auld Scotland’s sake
 Some usefu’ plan or beuk could make,
     Or sing a sang at least.
 The rough burr-thistle, spreading wide
     Amang the bearded bear,
 I turn’d the weeder-clips aside,
     An’ spar’d the symbol dear:
        No nation, no station,
           My envy e’er could raise,
        A Scot still, but blot still,
           I knew nae higher praise.

 Уже тогда (как, помню, страстно!)
 Мечты одной и той же властно
 Огонь мне душу жег:
 Шотландии в ее владенье
 Чтоб я отдать произведенье,
 Сложить хоть песню мог.
 И если я репейник колкий
 Встречал среди овса,
 То символ тот щадила полка,
 Не трогала коса.
 Не знаю, не желаю
 Я радости иной:
 Быть сыном, гражданином
 Шотландии родной.

 But still the elements o’ sang
 In formless jumble, right an’ wrang,
     Wild floated in my brain;
 ’Till on that har’st I said before,
 My partner in the merry core,
     She rous’d the forming strain:
 I see her yet, the sonsie quean,
     That lighted up her jingle,
 Her witching smile, her pauky een
     That gart my heart-strings tingle:
        I fired, inspired,
           At every kindling keek,
        But bashing and dashing
           I feared aye to speak.

 Но элементы песни зрели
 В мозгу без формы и без цели,
 Мне не давалась связь.
 Пока не стал (обычай старый...)
 На жатву с данною мне парой.
 И песня родилась.
 Ту, что задела сердца струны,
 Я вижу, как сейчас:
 Улыбки прелесть, облик юный
 И блеск лукавых глаз.
 Зажженный, вдохновленный
 Красавицей моей,
 Робел я и не смел я
 Ни слова молвить ей.

 Health to the sex, ilk guid chiel says,
 Wi’ merry dance in winter days,
     An’ we to share in common:
 The gust o’ joy, the balm of woe,
 The saul o’ life, the heaven below,
     Is rapture-giving woman.
 Ye surly sumphs, who hate the name,
     Be mindfu’ o’ your mither:
 She, honest woman, may think shame
     That ye’re connected with her.
        Ye’re wae men, ye’re nae men
           That slight the lovely dears;
        To shame ye, disclaim ye,
           Ilk honest birkie swears.

 "За женщин!" каждый честный малый
 На зимних праздниках, бывало,
 Воскликнет средь друзей:
 В них небеса нам ниспослали
 Рай на земле, бальзам в печали
 И душу жизни всей!
 Кто женщин враг, тем не мешало
 Свою бы вспомнить мать,
 Чтоб стыдно женщинам не стало
 Их сыновьями звать.
 Нет хуже, коль не нужен
 Им милых женщин цвет:
 И гнать их, избегать их
 Мы все даем обет!

 For you, no bred to barn and byre,
 Wha sweetly tune the Scottish lyre,
     Thanks to you for your line:
 The marled plaid ye kindly spare,
 By me should gratefully be ware;
     ’Twad please me to the nine.
 I’d be mair vauntie o’ my hap,
     Douce hingin’ owre my curple
 Than ony ermine ever lap,
     Or proud imperial purple.
        Fareweel then, lang heel then,
           An’ plenty be your fa’;
        May losses and crosses
           Ne’er at your hallan ca’.

 А вам, не знавшей стойл и пашен,
 Чьей лирой край родной украшен,
 Спасибо за привет,
 И буду я носить с охотой
 Мне присланный с такой заботой
 Шотландский пестрый плед,
 Его усердней сберегая
 И трогая нежней,
 Чем мантию из горностая
 Иль пурпур королей!
 Кончаю и желаю,
 Чтоб впредь, как и теперь,
 Печали миновали
 Навеки вашу дверь!